– Виктор, я рада, что ты перезвонил, – произносит ее мягкий бархатный голос.
Я собираюсь сказать ей, чтобы она убиралась из моей жизни к такой-то матери, обильно украсив предложения предлогами «на» и «в», как вдруг дверь балкона открывается и выходит Максим, заместитель Большого Босса и мой временный руководитель, связующее звено между нами, смертными, и сороковым этажом, предназначенным исключительно для руководства, для людей, попавших в золотой миллиард. Непонятно почему, но Максим всегда относился ко мне очень хорошо. Возможно, потому, что я показывал прекрасные результаты даже в кризисный год, а может, ему импонирует мой слегка небрежный стиль в одежде или то, что я никогда не был замечен в пьянках с сотрудниками и, в отличие от других, не пытался клеить его секретаршу. Он кивает мне и пристраивается в паре метров, доставая из кармана пачку сигарет и зажигалку. Какого черта он делает на нашем балконе, если на сороковом этаже у него персональная терраса?
– Виктор, ты там? – Из мобильного слышны взволнованные нотки.
– Привет, Ольга, – произношу я как можно спокойнее.
– Тебя не было уже три месяца. С тобой все в порядке? – Ее бархатистый голос нежно льется из трубки.
Я представляю, как она сидит сейчас на дешевом стуле из фанеры, на первом этаже панельного дома с убитым фасадом и старыми водопроводными трубами, в здании, которое я бы даже не стал продавать, просто сровнял бы с землей бульдозерами, а я стою на тридцать восьмом этаже современного небоскреба, на сто шестнадцать метров ближе к небесам, чем она, практически на вершине мира, на другой ступени эволюции, и все равно я должен оправдываться за то, что не звонил.
– Да, все в порядке. – Я кошусь на Максима, делающего затяжку. – Столько работы, что прихожу и проваливаюсь в сон. Извини, что не звонил.
– У нас прогресс с Ильей. Сегодня вечером празднуем год, как он не срывался. Представляешь?
Я вспомнил Илью – вечно непричесанного, с грязной обувью, типичного неудачника, которому в лотерею-то играть нельзя,