В 60-х годах XX века математик и метеоролог Эдвард Лоренц обнаружил, что небольшие изменения в данных для компьютерной модели прогноза погоды ведут к значительным изменениям в конечном результате. Из этого открытия наряду с другими данными берёт начало математическая теория детерминированного хаоса. Мы все слышали, что взмах крыла бабочки где-нибудь в Токио может стать причиной торнадо в Техасе месяцем позже. Это замечательный пример, однако в нём феномен причинно-следственной связи предстаёт в ложном свете. Начинает казаться, будто для торнадо нужна только бабочка, между тем как в действительности речь идёт об изменениях, спровоцированных бабочкой и слегка переменивших реальность. Именно они качнули чашу весов причинно-следственной связи, толкнув её на другую траекторию при том же самом аттракторе. Тем более что наш мир изобилует бабочками.
Погода – это движение сквозь аттрактор, который зовётся климатом. Пока климат остаётся неизменным, неизменен и аттрактор, в отличие от путей сквозь него. В таком случае мы сталкиваемся с теми же самыми погодными явлениями, только в другом порядке. Климатические изменения более существенные, чем погодные, поскольку изменяется и аттрактор. Весь спектр возможных погодных траекторий становится другим. Тем не менее вероятная погода в основном будет определяться изначальным аттрактором, поскольку он мог и не претерпеть кардинальных изменений за сравнительно небольшое время: точка фиксации на новом уровне необязательно была уже пройдена. Иначе говоря, аттрактор может чуть увеличиться, сократиться или немного сдвинуться. Как вы понимаете, глазами увидеть аттрактор нельзя, но можно воссоздать его математически, исходя из данных наблюдений, обработанных правильным образом. Простейший способ заметить изменения в аттракторе – это наблюдение за средними температурами в долгосрочном периоде, размерами и частотой ураганов, вероятностью наводнений и так далее. Многие из тех, кто до сих пор не согласен с утверждением «климат меняется», на самом деле путают климат с погодой.
В «Науке Плоского мира-III» мы уделили немало страниц проблеме причинно-следственных связей и теперь не хотим повторяться. Достаточно сказать, что ни у какого события нет одной-единственной причины. Все предыдущие события внесли свой вклад – это намного правильнее, чем указывать некую единичную причину. Тогда как «истории» действительно имеют линейную структуру: А порождает Б, которое, в свою очередь, порождает В, и так далее. Суды полны такого типа делами, как и бо́льшая часть детективных романов и научной фантастики. Даже рассказы о Плоском мире ради внутренней связности опираются на эту мнимую каузальность. Всё потому, что мы с вами – обезьяны, рассказывающие истории, а любая история – это линейная последовательность слов. Интересно было бы порассуждать на досуге: во всякой ли развитой внеземной культуре принято сочинять подобные