Хлеб, козий сыр и кофон молодого вина.
Но появилась внезапно иная персона —
Женщина-птица в проёме большого окна.
231
В двери разбитые шумно влетели сестрицы,
Камнем упали на стол пред царём с потолка,
Мигом смели всю провизию страшные птицы,
И опустела без хлеба Финея рука.
Тифий смекнул: «Это гарпии, злые созданья:
Женское тело, лицо, ненасытный живот,
Сильные крылья и груди в поре увяданья,
Мощные когти, с зубами огромными рот!»
232
Сразу в щиты загремели мечами герои,
Чудища-птицы разлили в испуге вино,
Вмиг испражнились вонючим помётом все трое
И полетели в разбитое ими окно.
Вслед устремились на мощных крылах бореады[63],
В дланях у братьев могучих сияли клинки:
«Если придётся за ними лететь до Эллады,
То всё равно этих птиц рассечём на куски!»
233
Слуги Финея вбежали, крича с удивленьем:
«Гонят чудовищных птиц два крылатых юнца!
Наш повелитель измучен был их появленьем
И умирал в разорённых покоях дворца».
«Кто же привадил страшилищ к столу властелина? —
Тифий со знанием дела спросил у людей. —
Очень ужасной представилась эта картина!
Я не встречал человека Финея худей!»
234
Вымыли люди царя, приготовили пищу,
Восстановили порядок в покоях дворца,
Думая, птицам не будет пути к «пепелищу»,
Их за глумленья накажут два смелых юнца.
Тифий сказал: «Властелин, эти пытки измора
Ты получил неслучайно, признайся скорей!
В юности ты убежал от отца Агенора,
Чтобы сестру не искать на просторах морей!»
235
«После того, как исчезла сестра из Сидона[64],
Сразу отправил на поиски нас Агенор,
И запретил без Европы[65] он нам беззаконно
В дом возвращаться. – Так начал Финей разговор. —
Я обнаружил сестру на загадочном Крите
И поразился, что мужем её был Зевес.
Но не старался примкнуть к этой славной элите
И отказался вернуться в Сидон наотрез.
236
В поисках счастья бродил по дорогам Эллады,
В дивном Коринфе жильё предлагал мне Сизиф,
Дальше – Микены и Спарта, Тиринф и Киклады,
Жил много лет я у брата, правителя Фив.
Крепкие ноги меня привели в этот город,
Вскоре народ предложил мне властителя трон,
Страх перед тяжестью власти был мною поборот,
В царскую жизнь окунувшись, забыл про Сидон.
237
Я торопился свершить добрых дел очень много,
И пребывал на причале почти дотемна —
Путь по воде – это главная наша дорога,
С пристани вся Ойкумена была мне видна.
Случай для смертных – вершитель судьбы своенравной!
Именно он повернул русло жизни моей:
С