Тетя выглядела так, словно ее только что ударили. Она как будто резко постарела, осунулась, проступившая в волосах седина еще больше побелела.
– Твой отец вынужден много работать! – словно пытаясь оправдаться, произнесла она, отступая на шаг. – Тебя и Николь! Вашего будущего! – Непонятно кого она пыталась убедить: себя или его. – Да, он мало бывает дома. Но все знают и ценят то, что он делает…
– Конечно, – циничная усмешка Майка вышла немного зловещей. Он безжалостно усмехнулся. – Знают все. Кроме тебя.
– Ты забываешься! – истерично взвизгнула она. Остатки хладнокровия, которое она отчаянно пыталась сохранять, резко испарились. – Я не позволю оскорблять отца! И не допущу, чтобы этот дом смешали с грязью! Я буду стоять за него до конца! А если твое глупое безрассудство каким-то образом отразится на будущем Николь, то… – она запнулась, словно сама испугалась своей секундной вспышки.
– То что? – выразительно поинтересовался Майк, скулы которого нехорошо заходили вверх и вниз.
Она скомкала шаль побелевшими пальцами и дрожащим голосом произнесла:
– Все, о чем я тебя прошу, это подумать о нас и своем… СВОЕМ будущем. Ты – наша кровь и наша гордость. Мы – твоя единственная семья!
Затем быстро, почти бегом покинула кладовку.
К моему ужасу, Майк не последовал за ней.
Подойдя к окну, он оперся на старую деревянную раму и бездумно вгляделся в зияющую за ним черноту. Его притягательное своей холодной красотой лицо застыло восковой маской в желтом свете единственной лампочки, слегка покачивающейся на длинном шнуре из-за сквозняка. Он стоял прямо подо мной; я могла видеть каждую прорезавшуюся складку возле его плотно сжатых губ, каждую морщинку меж сведенных вместе, хмурых бровей.
Какое-то время его глаза привыкали к темноте. Затем, повинуясь какому-то непонятному чутью, скользнули вверх по шершавой коре… И встретились с моими.
От неожиданности я чуть не расцепила руки и не грохнулась на землю. О боже, он меня видел! Так же отчетливо, как и я его!
Слегка мутные то ли после долгой дороги, то ли после разговора с матерью зрачки сузились. Однако на красивом, чуть усталом лице не дрогнул ни один мускул.
Все внутри мгновенно похолодело. Нужно было что-то делать, но застывшее тело мучительно долго отказывалось повиноваться. Мы смотрели друг на друга несколько бесконечных секунд, показавшихся мне вечностью. Затем каким-то чудом (не иначе), я заставила непослушные мышцы двигаться, и, взлетев обратно по дереву, захлопнула за собой окно.
Последняя свободная прогулка отменилась. Но даже не из-за этого меня сейчас так трясло.
Глава 3. Окровавленный след
– Уилл, это должно прекратиться!
Но он упрямо тряхнул головой.
– Она знала, что ты собираешься сделать, и ничего мне не сказала.
– Это