Тетя Агата нахмурила лоб.
– Ты что-то утаиваешь. Думаю, ты занималась этим слишком долго. Вероятно, все то время, что ты провела в Лондоне. – Быстрым движением она доверительно взяла Софию за руку. – Есть кто-то другой, София? Кто-то другой завладел твоим сердцем?
– Конечно же нет, – ответила она твердо.
Кто бы это мог быть? Она никогда не поверила бы, что человек из высшего света предпочел бы ее общество соблазнам большого города. После ее решения остаться здесь, в Стаффордшире, ее покинули бы через несколько часов после бракосочетания.
– У тебя было столько ухажеров! Мы с твоей матерью не сомневались, что твое замужество не за горами. Но тебя так никто и не сосватал.
София скривилась, вспоминая всех своих так называемых ухажеров.
– Ни один из них не хотел на мне жениться в действительности. Я была лишь мимолетным увлечением ветреных юнцов.
– Возможно, – отозвалась тетя Агата, угрюмо глядя на племянницу. – Но я думаю, что тебе страшно.
– Я ничего не боюсь! – воскликнула София. – За исключением мужчин, которые закрепостят меня семейными узами и сбегут заниматься тем, чем им заблагорассудится, оставив меня одну со своими переживаниями.
– Твой майор Вайклифф не кажется таким уж непостоянным. И вообще, ты мне когда-то рассказывала, почему тебе нравятся военные. Они посвящают свою жизнь выполнению долга и понимают, что такое ответственность.
София отвела взгляд в сторону, и глаза ее увлажнились, несмотря на твердую решимость не плакать.
– Военные умирают, тетя Агата, – прошептала она. – И в конце концов все то же самое.
– Но майор Вайклифф вышел в отставку. Теперь он станет дипломатом.
София замолчала. Ей нечего было на это ответить, лишь цепенящий холод объял ее при воспоминании о том, как санитарка сообщила ей о смерти майора Вайклиффа.
Тетушка взяла ее за подбородок, мягко принуждая посмотреть ей в лицо.
– Пока еще у тебя есть время изменить свое мнение о майоре. Сама знаешь, тебе не обязательно ему писать. Не сомневаюсь, он еще появится. Он не похож на человека, который легко отказывается от своих намерений.
Прикусив губу, София задумалась над замечанием тетушки. Да, это была правда. Даже в горячке, когда врачи и сестры милосердия ожидали его смерти, майор сохранял внутреннюю силу. Именно она неодолимо заставила ее в госпитале сказать «да». Эта властная сила воздействовала на нее даже тогда, когда он лежал в бреду.
Хотя он и был тогда истощен и измучен, стенал от боли, она не смогла отказать ему в его последнем желании – признать их помолвку.
Она совершенно не надеялась, что он выживет. Но он в конце концов бросил вызов всем: врачам, сестрам милосердия, даже самой смерти. Он встал с больничной койки и теперь готовился начать респектабельную дипломатическую