Тома стояла возле застеленной покрывалом кровати и не решалась на нее сесть.
– Садись же, – повторила Нина Дмитриевна.
Тома аккуратно присела на самый край. Профессиональным жестом Нина Дмитриевна засучила рукава, вымыла руки и закрутила кран. Из тумбы она достала аптечку.
– Дай посмотрю, – Нина Дмитриевна наклонилась над Томой и, осматривая ранку, взяла руку девочки в свою.
– Ты у нас девушка терпеливая, я знаю.
Не успела Тома опомниться, как ранка была протерта спиртом и заклеена пластырем.
– Сейчас чай будем пить, – Нина Дмитриевна включила электрический чайник, который стоял на подоконнике за шторкой, и он загудел.
Оттуда же появились чашки и сахарница. Тома жадно изучала каждый сантиметр этой комнаты. Раздался щелчок.
– Сколько ложек? Две? Держи, – протянула чашку Нина Дмитриевна.
Тома с благодарностью приняла чашку из рук Нины Дмитриевны и держала ее как нечто драгоценное. Ей так нравилось находиться здесь! Теперь Тамаре следовало бы объяснить, то, что с ней произошло, вышло совершенно случайно! Ей вовсе не хотелось заниматься ничем таким…. Она собиралась оправдываться.
– Нина Дмитриевна, – виновато начала Тома, – Вы знаете, вообще я не такая, как Вы могли обо мне подумать. Меня такие вещи совершенно не интересуют. Все это вышло совершенно случайно. Я даже и не знаю, как вообще это могло со мной могло произойти! Просто…
– Я знаю и ничего не думаю. Я знаю, что ты хорошая девочка. Чай пей, – перебила Нина Дмитриевна.
– Понимаете…, – не унималась Тома.
– Понимаю, пей, а то остынет. Здесь холодно, топят еле-еле, – Нина Дмитриевна дотронулась до батареи.
Из-под стола она выдвинула табуретку, которую Тома ранее не заметила. Она сделала глоток. Чай был сладким и вкусным как никогда! В комнате и правда было холодно, но Тома этого не ощущала. За окном шел снег, и это делало комнату теплой и уютной.
– Нина Дмитриевна, мне очень неудобно оттого, что все это так… что Вы меня знаете с такой стороны.
– Тебе не о чем переживать. Слышишь? Все нормально. Совершенно точно говорю. Знаешь, я здесь давно работаю, много всего вижу.
– Ну да, наверное, – Тома еще отпила чаю.
– Уверяю тебя, ничего плохого я о тебе не думаю.
Тишину нарушил чирк спички. Нина Дмитриевна открыла форточку и поставила на стол пепельницу.
– Может, накинешь куртку? Замерзнешь.
– Мне не холодно.
В семье Тамары курила только Анна, когда работала. Это было неотъемлемой частью ее творческого процесса. Так она концентрировалась, думала. Так зарождался замысел. После выкуренной сигареты она была полна идей и приступала к работе с новой энергией. Нина Дмитриевна курила так же, затягивалась глубоко и погружалась в свои мысли, курила медленно, пепел