– Да, насчёт пропавшего оружия – чтобы уж закончить…
Петренко в очередной раз протёр очки. Сейчас он был похож на рассеянного профессора, а не на бывалого сыщика.
– Номера Савин знает? В воинской части его проинформировали?
– Номера-то знает, и на этом всё кончается. Предположительно следы ведут в Сортавалу. Но пока, как видите, никаких новостей нет.
– Нет, так будут. – Всеволод покосился на дверь, за которой скрылась Маша.
– Да что у вас здесь творится, чёрт побери?! – Озирский дёрнулся от нетерпения. – Не тяни, Севыч, кота за хвост.
– Ты что, сообразил ещё? – Грачёв досадливо скривил рот. – Три человека купили свинину – либо на рынке, либо на улице с рук. Во всех случаях цена была явно занижена. Потом разными путями покупатели пришли к единому выводу – мясо, не к новогодней ночи будет сказано, человеческое. Вот акты, читай!
Всеволод бросил Андрею пластиковую папку.
– Курнаков и Францикевич не успели отведать человечины. А вот семья Муравьёвой в полном составе причастилась. Женщина в шоке, о реакции других родственников пока сведений нет. Минц приедет с проспекта Ударников, расскажет новые подробности.
– Сашок тоже этим занимается?
Озирский внимательно читал протоколы, посасывая почти погасший чинарик.
– Мы его отправили допросить свекровь Муравьёвой. Она лично покупала мясо.
Петренко помассировал виски подушечками длинных пальцев.
– Мне кажется, что все трое торговцев связаны через один центр. Слишком похожи их легенды. Якобы крестьяне, проникшиеся духом милосердия и сострадания, торгуют дешёвым мясом на радость изголодавшим горожанам. В случае с Францикевич старуха, явно бедняцкого вида, тоже не стремится нагреть руки на всеобщем дефиците в преддверии Нового года. В первых двух случаях мясо было с костями. И по ним определили его происхождение. Маша, как ты слышал, заметила татуировку на коже.
– Очень существенное упущение! – Озирский отложил протоколы. – Они что, не разглядели? Сами-то продавцы?…
– Тут может быть несколько причин. – Турчин взял у Андрея папку. – Либо действительно в спешке не разглядели, либо это было сделано намеренно.
– Знак, что ли, подают? – Андрей шагнул к вешалке, снял с плечиков свою дублёнку. – Впрочем, почему бы и нет?
– Вполне вероятно, что кто-то хочет привлечь внимание к торговле человеческим мясом, но на активный протест не решается… – начал Турчин.
– Естественно. Знаешь, что в этой среде бывает за активный протест? – ухмыльнулся Грачёв.
– И рассчитывают, что покупатель, обнаружив татуировку, заявит в милицию, – докончил Александр.
– Если среди них есть отступники или хотя бы сомневающиеся, уже будет легче, – сказал Петренко.
Он достал из верхнего ящика стола большую фаянсовую кружку, налил её доверху водой и графина и сунул туда кипятильник.
– Как, ребята, насчёт чайку?
– Мы уж до дома потерпим.
Турчин,