– Нет, но за ребят ручаюсь. Впрочем, можешь и не открывать. – Озирский подмигнул своим спутникам. – Я сам потихоньку твою дверь с петель сниму. Эту хазу любой сявка распакует.
– Открываю уже, не скандаль! – сказала хозяйка и через мгновение предстала перед гостями, улыбаясь ртом, беззубым от клыка до клыка.
С загаженной лестницы, напомнившей Грачёву времена операции «Купюра» и мастерскую художника Гаврилова, они попали в довольно-таки зажиточное гнёздышко, увешанное коврами всех размеров и расцветок. Сама Розалия Петухова походила на Бабу-Ягу. Торчащие в разные стороны седые лохмы, ввалившийся рот, острый нос, подбородок в виде китайского яблочка и кустистые, мужские брови вызывали именно такие ассоциации.
– Проходите в комнату, я дверь запру.
– Спасибо.
Андрей бесцеремонно шлёпнулся на застеленный ковром диван, обвёл взглядом комнату.
– Розалия, у тебя только кино снимать про шатёр Чингисхана. Как ты тут не задохнёшься? Купила бы мебель хорошую, а то спишь на раскладушке… Может быть, ты ковры коллекционируешь? Да, я забыл представить хозяйку своим друзьям.
Озирский за руку подвёл Петухову к оперативникам. Она мелко семенила опухшими ногами в валенках с обрезанными голенищами.
– Розалия Елисеевна Петухова, знаменитая попрошайка с Кузнечного рынка. Постой, не встревай! – властно оборвал он Бабу-Ягу. – Как живёт, сами видите. Почти миллионерша, если оценить её ковры. Но иначе здесь никак нельзя – на стенах грибок и сырость, в щели с улицы несёт. Конечно, платит дань бандитам. Знает на рынках всех собак, и они её знают. Меня интересует женщина по имени Роксана, торгующая мясом. По крайней мере, двадцать девятого декабря она стояла вот здесь. – Андрей расправил перед Петуховой листок с планом, нарисованным Курнаковым. – Всё, что узнаешь, сразу же мне расскажешь. Поняла?
– Поняла. Чего ж тут не понять, мил человек? – Розалия Елисеевна сунула в беззубый рот папиросу.
Озирского она не угощала, зная, что он курит другие. То же самое Розалия подумала и относительно его элегантных спутников.
– Значит, Роксана! Запомнила? Не утаивай ничего – мне нужны самые интимные подробности. Ну, спасибо за гостеприимство. С наступающим тебя! Желаю в новом году собирать побольше…
– И тебя также! Всех вас, люди добрые! – Розалия шутовски поклонилась в пояс. – Пойдёмте, провожу вас, а то с непривычки ноги поломаете…
Вниз оказалось идти ещё труднее, чем вверх – стёршиеся ступени буквально выскальзывали из-под ног. Когда наконец-то оказались во дворе, у машины, Турчин облегчённо вздохнул.
– Думаешь, она поможет разыскать торговку? – спросил он у Озирского.
– Не думаю, а уверен. – Андрей открыл дверцу «Жигулёнка». – Её слово железное. Ты не смотри на дурацкий внешний вид. Это – потомственная нищенка. Вроде как «в законе». Никогда нигде не работала, даже в коммунистические времена.