– Ты это, – они на «ты» сразу перешли, – говори Павлу Петровичу, что это лечащие лекарства. Понимаешь – лечащие.
– Я понимаю. Но отцу этого говорить нет необходимости. Он у меня такой…
– Да, да…, я помню, – и отвернулся к окну.
Лекарства Виктор нашел и купил в течение дня. Заехал на междугороднюю переговорную станцию, позвонил Наташе. Она завтра должна была поездом выезжать. Сообщила вагон, попросила встретить. Вкратце рассказал об отце. Наталья на той стороне всхлипнула. «Вить, неужели это все?» «Ну что ты, Нат, ты лучше приезжай скорее. Мне без тебя тяжело. И он тебя видеть хочет».
Во двор заехал с тяжелым чувством. А отец сидел на веранде, тепло одетый, и курил. На Виктора посмотрел, хитро прищурившись, и заявил:
– Что смотришь? Физиономию повеселее сделай. Все хорошо. Мать сказала, что ты к врачам поехал. Как они там?
– Ничего. Валерий Абрамович привет вам с мамой передает.
– Спасибо. А как ты его застал? Он же так редко наезжает. Ладно. Ты наверно думаешь, что я начну тебя расспрашивать? Нет. Не буду. Я вот сижу и думаю, надо во дворе душ отремонтировать. Или новый сделать. Надя до октября купается. Представляешь? И ничего её не берет. Совсем холода не боится.
– Хорошо, папа. Я сделаю новый.
– Э-э. Причем здесь ты? Я сам все сделаю. Ну…, разве что поможешь.
– Вы это серьёзно?
– Абсолютно. Завтра и начнём, сегодня уже поздно. Иди, говори матери, чтобы ужином кормила. И, знаешь…, я бы не против – по рюмашке. А?
– А я и по две согласен.
И поужинали, и по рюмашке выпили, и повторили. Вчерашний разговор продолжили. Потом отец расспрашивал Виктора о Норвегии. Многим интересовался. Как люди живут, как одеваются, что пьют, что едят.
– Как тебе их капитализм?
Виктор засмеялся.
– А как вам рассказывать? Как коммунисту, или просто, правду рассказать?
– Рассказывай, как знаешь. Ты ведь врать не умеешь. Чем мы с матерью можем гордиться, так это тем, что не научили вас с Людой врать. Правильно я говорю, Надя?
Мать молча кивнула. Она сидела тихо, чуть отодвинувшись от мужчин, слушала их разговор и, видимо, любовалась ими. Во всяком случае, изредка по лицу её пробегала тихая, грустная улыбка. После каких-то слов она кивала, даже когда к ней не обращались. Виктор пожал плечами:
– А вы знаете, если честно, то я его очень скоро не стал замечать. Их капитализм. Я ведь много раз в норвежские порты заходил. Знакомые появились.