Я по-хорошему завидовала им: вот ведь повезло! А тем временем, мои испанские подруги искали для меня выход. После одной такой встречи они решили добиться от хозяйки документов для меня. Документов, которые дадут мне право работать легально. Думаю, что главным поводом было нежелание Розы поднимать мне зарплату. Никогда она не делала документы. Всегда в ее доме была няня-иностранка и всегда—нелегалка. Была в Розе какая-то двойственность. Ее полностью устраивала моя работа, низкая оплата и мой нелегальный статус в ее доме. И тем не менее, она не раз меня спрашивала: «А почему ты выбрала Испанию?» Спрашивала с такой горечью, словно я была замызганной нищенкой, которую необходимо выдворить из ее прекрасной страны. Они стала со мной еще суше, когда средний ребенок, самый проблематичный, в ее присутствии назвал меня «мамой». Это было время, когда я поняла, что переусердствовала. Дети слушались меня больше, чем своих родителей. Именно в этот момент подруги Мерседес и начали говорить Розе о документах для меня. По напряженному лицу хозяйки я поняла, что переговоры были долгими и непростыми.
Я доставляла ей неудобство. Она не расистка, ее предприятие сотрудничало с русскими, только эти русские были богатыми. Барки из Х. поставляли в Россию морепродукты. Иногда, помогая разгружать ее машину, я поднимала наверх пакеты с тугими пачками денег. Расчеты, по-видимому, велись наличными деньгами, в обход налоговой полиции.
Нужно было ждать, а сил не было. Ничего не изменилось во мне: как машина, я выполняли свою работу. Трое мальчишек, словно «хвостики», бегали за мной повсюду и были ко мне очень привязаны.
В августе мы отдыхали на море, разместившись в уютном маленьком коттедже в два этажа. Хозяева так привыкли к моей покладистости, что я превратилась в рабочую лошадку. Вся семья спускалась вечером к морю, и оттуда я должна была перетаскать детей в постель. В конце рабочего дня я была так вымотана, что боялась не донести мальчишек. В один из этих дней нашла свое отражение в зеркале… На меня смотрела 50—55-летняя женщина, очень страшная и худая.
И я спросила себя:
– Чего же ты добилась за эти десять месяцев?
Итог этих месяцев был неутешительным: подруга устала ждать меня. Моя девочка стала капризной и раздражительной. Все чаще не отвечала на вопросы моей подруги. Ей стало тяжело. Дочь вернулась домой. Появился отец, вдвоем они вели хозяйство. Мог ли он заменить меня в этом случае? Нет, дочь ждала меня.
Глава 8. Победа четырех испанских señoras
В одну из темных августовских ночей я поплелась, обессиленная за целый день суеты, на море и рухнула на прибрежный песок. Наблюдая за небом, темь которого рассекали трассирующими следами