– Он тебе что-нибудь сказал? – спросил Александер едва слышно.
– Нет. Посмотрел на меня и сразу ушел.
Внезапно разозлившись на себя за слабость, Александер выругался и направился к люку. Молодая женщина последовала за ним. Смятение в мыслях и волнение совершенно вымотали его. Стоило ему увидеть своего брата-близнеца, как у него сразу возникла мысль о том, что Джон сейчас набросится на него, чтобы завершить начатое. Но Джон даже не шевельнулся… Как только первый шок прошел, Александер прочел на лице брата страх. Неужели Джон испытывает угрызения совести? Неужели понял, что он, Александер, знает, что он сделал двенадцать лет назад? Неужели теперь он об этом сожалеет?
Качаясь на ватных ногах, он шел по коридору к лучу проникавшего через люк света так, словно готовился предстать перед Страшным судом: дыхание было прерывистым, перед глазами стояла пелена, в голове перемешались воспоминания… От страха, что в люке в любой момент может появиться лицо брата, по спине бегали мурашки. Наконец он остановился, прижал ладони к стенке и набрал в грудь побольше воздуха. В такой позе, глядя на собственную тень, он и простоял несколько долгих минут.
– Хочешь мне рассказать?
Александер повернулся и посмотрел на молодую женщину с такой злостью, что она вздрогнула.
– Рассказать тебе? Но что ты хочешь услышать? Какое тебе дело до моей жизни, Маккалум?
Зачем рассказывать ей о своей преступной жизни? Он не нуждается в еще одном судье. Может, она хочет услышать, почему он не вернулся к своим и вот уже двенадцать лет скитается? Или о его любви к незабвенной Конни и печальном конце той истории? Или желает, чтобы он перечислил и описал ей своих товарищей по скитаниям – Дональда Макрея, Ронни Макдоннела и Стюарта Макинтоша, с которыми они погуляли на славу? А может, ей хочется послушать о том, как они нападали на небольшие военные отряды? Или как он продавал украденный в Лоуленде скот в Англии? И на что тратил заработанное? На женщин и выпивку, а все, что оставалось, просаживал за игорным столом!
Может, рассказать ей и об обольстительной Кирсти Кэмпбелл, с которой он познакомился после той пьяной драки в Непдейле, чуть было не ставшей для него последней? Кирсти… В ту ночь она спрятала его в своем сарае и перевязала ему раны. Потом еще два года они время от времени виделись, когда он приезжал в те места по торговым делам. Он никогда ей ничего не обещал и ничего от нее не требовал. После Конни он избегал привязанностей…
Нет, он не смог бы рассказать Летиции о том ужасном убийстве – как нож вонзается в шею, такую нежную, как кровь брызжет на кожу, такую белую, и на шелковистые волосы… И как жизнь Кирсти утекает из тела, которое ему так нравилось ласкать…
Он посмотрел на свои руки. В скольких смертях они повинны? Сколько жизней они отобрали, только бы сохранить его собственную, пусть и презренную, пусть жалкую?.. Он никогда не получал удовольствия, если приходилось убивать, но никогда и не сожалел о содеянном. Он делал это, когда другого выхода не было. Нет, ему нечего