Дело у меня было такое: я считал «иностранки» – несоветские машины. На Никитских таких было полно. Не то что на окраине Москвы.
Дед посмеивался. «Что ты делаешь, Женя?» «Наблюдаю».
Мы с ним как-то заспорили, какую машину можно считать «иностранкой». Я говорил, что это не только те, которые сделали не в СССР, но и «дипломатические» с красными номерами, даже если «Волги». Дед говорил, что так нечестно. Он прав, конечно, зато так больше получается.
В удачный день можно было сто «иностранок» насчитать, пока он «звездочку» дочитает. Ну, хорошо, не сто, а двадцать.
В середине 80-х я вернулся на Никитские. Иногда выходил из дома и отправлялся на Суворовский бульвар. В киоске «Союзпечати» можно было купить «Литературку» или даже «Огонек», которые к тому времени крепко осмелели. А еще лучше было просто пойти на бульвар с книжкой.
Но в тот раз я пошел просто так.
Сижу на своей лавке и наблюдаю. Тут на лавку напротив садится рыжий бородатый человек и второй кто-то. Рыжего я узнаю по «Огоньку»: это Юрий Норштейн, мультипликатор – «Ежик в тумане», «Сказка сказок».
Я сижу просто так. А он поднимает каштановую ветку и начинает что-то рисовать на земле. Они там о чем-то говорят, он рисует. Мне не слышно и не видно, о чем.
И стало мне так странно. Люди делом заняты. А я – просто так. Хоть стихи сочиняй.
Работа
В детстве была у меня работа. Жили мы в санатории «Клязьма». Мы – это дед Гриша, Бабаня и я.
Осенью – в школу, последнее лето. У меня трехколёсный велик, ещё не «Школьник».
Зато была у меня работа. Настоящая, все мальчишки завидовали. Я работал у деда почтальоном.
До завтрака брал дедушкины десять копеек и ехал на велике в санаторский киоск за газетами. Покупал «Комсомолку», «Звёздочку» и «Вечёрку», если была.
Сдачу отдавал деду. А потом мы пили газировку из автомата. Мне – с сиропом, ему – без. Старики не любят сладкое, не то что дети.
Я хорошо читал, но взрослые газеты читать было не очень интересно. Зато мне разрешалось ножницами вырезать из газет ордена. У меня этих орденов была куча. Но все равно вырезал, мало ли зачем.
А ещё газеты пахли. Мне казалось, что лучше всех пахнет «Звёздочка», или по-настоящему «Красная звезда». Там было много про войну. Которая была, которая идёт далеко-далеко, и которая ещё будет.
Про войну интересно всегда и всем, даже маленьким мальчикам. Я себя маленьким не считал.
Маленьким я хотел стать юным барабанщиком и умереть на войне, как в песне. А когда подрос, решил стать военным корреспондентом. Чтобы дед читал по утрам мои рассказы про войну. Сам он про войну рассказывал мало.
А пока я работал почтальоном, надо же с чего-то начинать.
Потом наступила осень