Растроганная мать посмотрела на сына. В бархатном синем костюмчике с белым воротником, с волнистыми волосами, тщательно расчесанными на пробор, он выглядел таким очаровательным, что Анжелина не удержалась и взяла его на руки.
– Плутишка, проказник, шалопай! – нараспев повторяла Анжелина, кружась с Анри по комнате. – Какой же ты хитрец! Но Спаситель все же останется дома!
Малыш громко смеялся. Ему нравилась эта игра, ведь комната каждое мгновение меняла свой облик. Потолок с темными балками оказывался ближе, чем обычно, окно и занавески, казалось, летали вокруг него, а от молодой женщины, которую он называл своей крестной, исходил приятный запах лаванды и миндального молочка. Несмотря на свой столь юный возраст, он находил ее прекрасной.
– На ручки, на ручки! – воскликнул Анри. – Энджи, на ручки!
Анжелина прижала Анри к груди, и он обвил своими ручками ее шею, а потом поцеловал в обе щеки с радостной улыбкой.
– До чего же ты милый, мой малыш! – прошептала Анжелина со слезами на глазах.
Это был очень важный момент для Анжелины. Она дала себе слово официально стать матерью своего ребенка, чтобы больше не лгать ему. Это произойдет, когда она скажет правду своему отцу и всему городу.
«Я сделаю это! – думала Анжелина, лаская маленького мальчика. – Ну что ж, что я больше не буду повитухой. Я стану портнихой. Я должна всем пожертвовать ради Анри. Пусть люди осудят меня, пусть будут показывать на меня пальцем. Мне все равно. Я готова покинуть родные края и поселиться в другом городе. Жерсанда поймет меня. В лучшем случае она последует за мной. Розетта и Октавия тоже».
– Мадемуазель, пора идти, иначе мы опоздаем, – заволновалась Розетта. – Я пойду первой и запру Спасителя.
– Конечно, мы сейчас.
Как ни странно, но Анри забыл о своем желании взять с собой Спасителя. Церковная служба ничего не значила для малыша, но он вел себя безукоризненно. Толпа верующих, высокие своды, фрески с разноцветными рисунками производили на него огромное впечатление. А потом играла музыка. Из больших оргáнов лились насыщенные и торжественные звуки.
Вскоре троица миновала арку и быстро пошла по улице Нобль. Там они встретили соседку – отъявленную сплетницу, которая с удивлением посмотрела на ребенка.
– Здравствуйте, мадемуазель Лубе, – сухо поздоровалась она. – Да это мальчик мадемуазель де Беснак, тот, которого она усыновила! Кажется, она и ее служанка уехали в Люшон.
– Они на водах, – ответила Анжелина.
– Без бедного крошки? И эта дама доверила его вам? Вы приглядываете за ним, правда?
– Да, мадам Вине, я приглядываю за ним. Я его крестная мать.
Женщина с сокрушенным видом подняла глаза к небу. Как только она оказалась далеко, Розетта показала ей в спину язык.
– Змея! – прошептала Розетта. – Болотная жаба!
– Замолчи! – велела ей Анжелина. – Что за поведение! Да еще перед исповедью!
– Нет, вы видели выражение ее лица? Она смерила меня таким взглядом с ног до головы!
– Потому