Анжелина твердила себе, что ее возлюбленный женат, что судьба навсегда разлучила их. В весьма нервозном состоянии она поднялась по окончании мессы. Священник готовил облатки. «Нет, я не пойду! – решила Анжелина. – Сейчас я вся соткана изо лжи и неуверенности. Я согрешила. Я полюбила вне священных уз брака. Я не имею права делать вид, будто я невинная и добропорядочная девушка».
Анжелину бросало то в жар, то в холод. Она выбежала на улицу. Кровь стучала у нее в висках, к горлу подступала тошнота.
«Гильем, будь ты проклят! – думала Анжелина, держась рукой за стену, освещенную солнцем. – Нет! Нет! Я не проклинаю тебя, ты не знал, что я ждала ребенка, нашего ребенка. Твоя мать не хотела принимать меня в семью, презирала за то, что я дочь Адриены Лубе!»
Чья-то рука сочувственно опустилась Анжелине на плечо, и ласковый голос взволнованно произнес:
– Бедная барышня, так не годится! В сумке я всегда ношу с собой флакон с мелиссовой водой. Не хотите подышать? А еще лучше возьмите две капельки на язык. Вы быстро придете в себя!
Анжелина узнала Мадлену Серена. Празднично одетая хозяйка таверны с нежностью смотрела на Анжелину.
– Да, спасибо, мадам, – тихо прошептала Анжелина. – Не знаю, что со мной. Я чуть не упала в обморок.
– Ну конечно! В соборе холодно, а когда вы выходите на улицу, вам сразу становится жарко. Заходите к нам, съешьте чего-нибудь.
– Возможно чуть позже.
Целебная жидкость, приготовленная больничным монастыря, старым братом Эдом, привела молодую женщину в чувство.
– Мне действительно стало лучше, – сказала Анжелина. – Как чувствуют себя Фаншона и малышка Луиза?
Хозяйка таверны удивленно взглянула на Анжелину. Потом, рассмеявшись, пожала плечами:
– Но ведь вчера утром вы их обеих осматривали!
– Правда, я видела их вчера. Простите, мадам Серена.
– Ладно, мне надо бежать, а то муж станет ругаться. Я приглашаю вас к нам в полдень вместе с вашей служанкой. Будут свиные ножки с фасолью.
– Ничего не могу обещать вам, – ответила Анжелина, которую затошнило от одного упоминания о сытном, жирном блюде.
Тем временем прихожане выходили из собора и направлялись к площади с фонтаном. Анжелина надеялась незаметно скрыться, но тут молодую женщину догнала ее мачеха. У Жермены, такой импозантной в бежевом платье с оборками, был вид заговорщицы. Неисправимая болтушка, она знала все обо всех и никогда не отказывала себе в удовольствии посплетничать, что удручало Огюстена. Но на этот раз Жермена была серьезнее обычного.
– Господи! Анжелина, берегись! Я не решалась предупредить тебя, а ведь должна была! Но если бы я пришла