По щеке Анжелины покатилась слеза. Она вытерла ее рукой. Потом робкая улыбка озарила нежно-розовые губы молодой женщины. В городе Сен-Лизье только один человек мог утешить ее и прогнать все печали. И таким человеком был маленький мальчик Анри, ее сын. Для Анжелины был важен только он один, только он. Наконец она уснула.
Через два часа Анжелина в сопровождении своей верной Розетты входила в дом Жерсанды де Беснак.
Глава 2
Гость
Сен-Лизье, улица Нобль, вечер того же дня
Анжелина нашла своего сына сидящим на высоком деревянном стульчике между кухонным столом и плитой, около которой хлопотала Октавия. Прежде чем поздороваться со своей дорогой подругой Жерсандой, молодая мать поспешила поцеловать малыша. Наступал вечер, и Анри де Беснак лакомился гороховым пюре. Вокруг шеи у него был повязан белый хлопчатобумажный нагрудник. Анри ловко держал в руке свою серебряную ложку.
– Здравствуй, мой малыш! – воскликнула Анжелина, радостно улыбаясь. – Какой ты красивый!
Анжелина залюбовалась своим ребенком. Волосы Анри уже начали виться на затылке. На этот раз они были расчесаны на пробор, и мягкие локоны обрамляли еще кукольное личико малыша.
– Я выкупала его, – сказала Октавия. – Так велела мадемуазель. Представляете, у нас сегодня гости.
– Кто же? – спросила Розетта, пристально глядя на тарелку с тонко нарезанными тартинками. – Не люблю, когда у вас собирается общество. Я всегда смущаюсь.
– Сегодня у нас собирается светское общество, моя болтушка, – усмехнулась служанка. – Мадемуазель не терпится кое-кому представить нашу Анжелину.
Анжелина с трудом сдержала вздох отчаяния. Она не оделась как следует к ужину, который считала вполне обычным. Она не думала, что увидит здесь знатных гостей. Тем не менее она, всецело занятая своим сыном, не придала особого значения словам Октавии. Для Анжелины наступил благословенный момент, когда она могла прижать Анри к груди и коснуться губами бархатистой кожи его круглых щечек. Но к бесконечному счастью все же примешивалась капля горечи, поскольку она помнила о том, что мальчик никогда не будет называть ее мамой.
– Ну, Октавия, давайте, колитесь! – смеясь, настаивала Розетта. – Кто он, этот гость мадемуазель Жерсанды?
– Октавия! Октавия! – подал голосок Анри. – Я хочу пить.
– Сейчас я дам тебе воды, мой дорогой, – тут же откликнулась Анжелина. – А когда ты поешь, я поиграю с тобой в кубики. Помнишь, позавчера мы построили с тобой башню, а ты – бум! – взял и разрушил ее?
– Ты поиграешь с ним завтра, Анжелина, – возразила Октавия. – Не заставляй мадемуазель ждать. А ты, Розетта, останешься в кухне и будешь мне помогать. Мадемуазель сама составила