Неожиданно разговор пошел совсем в другое русло, чего трое никак не ожидали.
Павел Терентьевич встал и провозгласил:
– Хочу поднять тост за нашу молодежь, – он обвел Эл и ее друзей взглядом. – За их благородную работу. Вы – люди самостоятельные, и, хотя, мы не раз пытались меж собой говорить на эту тему…
– Перемывали косточки, – вставил Саша.
– Да, и такое было, – согласился отец и продолжал. – Мы единодушно пришли к выводу, что наши дети – люди честные. Пороть вас поздно, а может и не за что. Делайте то, что вам долг велит, но и родителей не забывайте. Я горжусь дочка и тобой, и твоими друзьями. Я не дифирамбы вам пою, я говорю искренне, от всего сердца. Желаю вам дальше быть полезными, и себя найти, и друг друга не потерять. За вас!
Он осушил бокал.
– Спасибо, папа, – взволнованно сказала Эл.
– Спасибо, – кивнул Димка.
– Да, – кивнул Алик.
Говорить ему было трудно. Ссора с родителями всплыла в душе, даже плакать захотелось.
Эл пожала ему руку под столом.
За полночь гости стали уходить.
Димка шепнул Эл:
– Надо же. Ни разу не упрекнули, даже не спросили. Моя бабуля растаяла, а то с утра ворчала чуть-чуть, мол: «я старая, а ты внук единственный».
– Все будет нормально. Справимся. Смотри, чтобы Алик не раскисал. Завтра часов в восемь – у нашего гаража. Телеграммы прихватите.
– Хорошо, что Алик у меня остается, – кивнул Димка. – Вдруг, аврал.
– Пусть домой позвонит.
Димка кивнул и ушел догонять бабушку. Алик одарил Эл красноречивым взглядом, если бы можно было, он поцеловал бы. Эл улыбнулась в ответ.
– До завтра, – сказал он.
– Да, – согласилась она.
Эл закрыла дверь. Мама и Катя гремели посудой на кухне. Отец курил на балконе. Саша собирал посуду со стола в гостиной. Эл присела на пуфик у двери и посмотрела на телефон. Она подумала, что он сейчас зазвонит. Точно, так и вышло.
– Алло, – отозвалась Эл.
– Можно услышать Элли?
– Да, я слушаю.
– Я мать Алика, если вы меня не узнали.
– Здравствуйте, – сказала Эл.
– Не подскажете ли, милочка, где мой сын? – тон на другом конце был не дружелюбным.
– Он ночует у Дмитрия.
– Я звонила Дмитрию, их нет дома, никого. Только не лгите мне.
– Они только что поднялись. У нас было маленькое торжество. Они были здесь у нас, – Эл говорила ровно, но чувствовала, как сильно раздражена ее собеседница. Она стала ощущать волнение, потому что не в первый раз не могла подобрать нужных слов, чтобы убедить эту женщину простить сына. Этих слов просто не существовало. Напряжение к финалу дня росло, Эл вдохнула и задержала дыхание для самообладания.
– Ах, у вас праздник. Поздравляю. А я тут схожу с ума.
– Успокойтесь.