– Наталья? Зачем?
– Ну коли спрашиваю, стал быть – нужна.
– Она спит.
– Так разбуди, в лоб твою мать!
За спиной офицера ойкнули, а потом появилась миловидная женщина с покрасневшими от недосыпа и слез глазами, в скромном халате, подпоясанном почему-то мужским поясным ремнем.
– Погодите, Александр Васильевич, – сказала она, выступив вперед. – Коли это меня спрашивают, так я сама и отвечу, – и тихонько мужа вглубь квартиры потеснила, словно загородила собой от этого озлобленного на весь свет солдата.
– Я Наталья Барченко. Что вам угодно?
Митроха совсем растерялся. Весь его пыл и пал и вся недавняя злость полыхнули молнией да потухли. И чего это он как с цепи сорвался? Вон и дамочка какая пригожая, да и муж ейный тоже не из контры, по всему видать. Ведь у Митрохи тоже нашивка на рукаве имеется, только красная6. Под повязкой ее не видать, а ведь она там, куда же ей деться-то. Может, они в одних окопах от пуль германских ховались, а он на него по матушке…
– Тут это… – сказал солдат примирительно. – Не найдется ли у вас, гражданка, каких-никаких теплых вещей.
– Каких вещей? – не поняла женщина.
– Теплых, – повторил Митроха, – Ну там… пальте какое-нить или шубейка с тулупчиком.
– Шуба есть, – сказал офицер.
– Да, – согласилась его жена. – Есть шуба.
– Вот и славно, – обрадовался солдат. – Я ее у вас экс-про-при-ирую, – старательно по складам проговорил он. – А взамен, – он сунул руку за пазуху, поискал что-то там и вытащил на свет сложенный вчетверо листок серой бумаги. – Вы получите расписку о том, что ВЧК изымает у вас, значит, ваше добро в пользу революционного пролетариата. Вот, – ткнул он дулом винтовки в поднятый листок. – И печать имеется, и подпись товарища Дзержинского.
– Наташенька, неси шубу, – сказал офицер, поставил чемоданчик на пол, но шинель так в руках и держал. – Вы пройдете?
– Да не… – отмахнулся Митроха. – Мы здесь подождем.
– А что там за возня наверху? – кивнул жилец в сторону лестничного пролета.
– Так ведь то не ваше дело, – строго сказал Митроха, а тут и жена офицерская с шубой вернулась.
Хорошая шуба… лисья, длинная, хоть и поношенная, но вполне справная.
– Вот, – сказала женщина. – Возьмите.
– Ага, – кивнул Митроха, шубу забрал, на руке подбросил. – Легкая, что гусиное перышко.
– Это мне Рерихи… жена его… но вам она, видимо, сейчас нужнее…
– Ага – снова кивнул солдат и взамен шубы подал женщине расписку.
Та, даже не взглянув на нее, сунула в карман халата.
– До свидания, – сказала сухо и скрылась в темном коридоре квартиры.
– Что-нибудь еще, гражданин чекист? – спросил офицер.
Митроха помолчал, лоб наморщил, прикидывая что-то в своем солдатском уме, и сказал офицеру:
– И это… валенки тоже…
Офицер