Он услышал, как звякнул колокольчик над дверью, звук, который заставил его вздрогнуть. Он не ожидал, что в магазине в такой поздний час будет кто-то еще, и мысль о воре или вандале пришла ему в голову первым делом. Но когда он повернулся, чтобы встретиться лицом к лицу с незваным гостем, то увидел стоящую там Леду с раскрасневшимися щеками и расширенными от паники глазами.
– Леда, – сказал Гадес скептично, когда увидел ее растрепанный вид. – Что ты здесь делаешь в такой час? Я думал, я ясно дал понять, что тебе нужно отдохнуть.
Он сделал паузу, рассматривая ее мгновение, его фиалковые глаза блестели в мягком свете магазина.
– Почему фартук все еще на тебе? Ты что-то забыла или просто не потрудилась снять его перед уходом?
Гадес знал, что его голос звучали резко, резали воздух. Но он ничего не мог с собой поделать, не мог избавиться от чувства беспокойства, поселившегося в его груди. Он не хотел, чтобы она попала в беду, не хотел, чтобы она оставалась одна в незнакомом месте, уязвимая и незащищенная, полностью смертная.
– Скажи мне, – его голос понизился до более мягкого тона, когда он подошел к ней ближе. – Что ты забыла, моя дорогая? Я помогу тебе найти.
Он потянулся, его рука на мгновение задержалась у ее щеки, прежде чем убрать выбившуюся прядь волос с ее лица.
Леда покраснела до кончиков пальцев на ногах и торопливо сняла фартук, протянув его Гадесу.
– Простите, Лорд Гадес, – извиняющимся жалостливым тоном сказала она, чувствуя его раздражение. От этого стало неловко еще сильнее. – Я забыла рюкзак, – она поджала губу, аккуратно обходя мужчину по дуге и направляясь в подсобку.
В подсобке, не задерживаясь взглядом на деталях, Леда живенько накинула лямки рюкзака на плечи и уже развернулась, чтобы покинуть магазин окончательно, как вовремя застыла, чтобы не впечататься в грудь Гадеса.
– Простите, – хрипло пискнула она, голос ее подвел от легкого страха. – До завтра, Лорд Гадес, – она направилась к выходу, пока ее глаза были настолько круглыми, что их можно было перепутать с бейсбольными мячами.
Гадес стоял на своем, его высокая фигура служила барьером между Ледой и дверью, когда он преградил дорогу. Он мог видеть страх в ее глазах, то, как трепетал пульс у основания ее горла, когда она пыталась проскользнуть мимо него. Это был взгляд, который он видел много раз прежде, взгляд смертного, который боялся неизвестного, последствий своих поступков.
– Леда, – сказал Гадес низким и спокойным голосом, несмотря на гнев, который кипел под поверхностью. – Ты забываешься. Тебе не нужно меня бояться.
Он потянулся, его рука легла ей на плечо, пальцы нежно обхватили