Пока Леда возилась с завязками фартука, она подумала, что лучше б вчера и в самом деле не возвращалась за рюкзаком и осталась ночевать у двери своей квартиры – слишком много драмы из-за пустяка. Но озвучивать мысли вслух она, разумеется, не осмелилась – было страшно потерять работу на второй день. Гадес наблюдал, как Леда занялась завязыванием фартука, ее движения были механическими и небрежными. Он чувствовал ее раздражение, то, как она избегала его взгляда, словно пытаясь избежать дальнейшей конфронтации. Он знал, что она несчастлива с ним, но он также знал, что должен быть тверд с ней, установить границы и ожидания.
Она подумала, что для полноты картины не хватало только Салеи, которая бы ворвалась в магазин и завалила ее работой.
Выдохнув, Леда вскользь погладила урчащий живот и скрылась в подсобке, на ходу толкнув в одно ухо маленький наушник. Когда она исчезла в задней комнате, Гадес тихо вздохнул, его фиалковые глаза следили за ее удаляющейся фигурой. Он знал, что она переживает трудные времена, и хотел проявить понимание, но он также знал, что не может позволить ей расслабиться или воспользоваться его снисходительностью. У него был бизнес, которым нужно было управлять, и он ожидал от своих сотрудников только профессионализма.
В подсобке Леда с трудом, но всё-таки подняла вазу со свежими цветами, чтобы вынести их в основной павильон, где полки выглядели не до конца заполненными.
Гадес обратил свое внимание на помещение, проверяя, все ли в порядке на предстоящий день. Он уже пополнил полки и расставил цветы в витринах, но ему хотелось взглянуть еще раз, просто чтобы убедиться. Осматривая розы, он услышал шум из задней комнаты, звук чего-то тяжелого, поставленного на стол.
Он нахмурился, слегка сведя брови вместе, пока шел в подсобку. Он толкнул дверь, его высокая фигура заполнила дверной проем, когда он оглядел открывшуюся перед ним сцену. Леда склонилась над столом, ее волосы упали ей на лицо, пока она возилась с расстановкой цветов в вазе. Она не заметила его прихода, слишком сосредоточенная на своей работе, чтобы услышать тихий скрип двери.
Гадес откашлялся, низкий звук прорезал относительную тишину задней комнаты. Леда слегка вздрогнула, ее голова резко поднялась, чтобы посмотреть на него широко раскрытыми, испуганными глазами. Она выглядела виноватой, как будто ее застали за чем-то, чего делать не следовало.
– Леда.
– Да, Лорд Гадес? – обращение прозвучало подчёркнуто высоко: может, из-за сбитого дыхания от тяжелой вазы в руках, а может, по собственной воле рассказчика. – Куда поставить цветы? – она постаралась выпрямиться, на сколько смогла, держа вазу с цветами обеими руками.
Напряжение было осязаемым, Леде подумалось, что у Аида было "хорошее настроение" с утра пораньше, раз он решил цепляться вообще ко всему, что она делала.
Стиснув зубы, она крепче сжала ручки вазы, старательно имитируя беззаботность и непринуждённость на лице.
Глаза Гадеса слегка сузились, когда он