Шоссе 17. Юсиф Гасанов

он жадно вдохнул чистый, прохладный утренний воздух, наполненный ароматом сосны, влажной земли и едва уловимым запахом дымка от далекого костра. Резкий контраст с душной, прокуренной атмосферой бара был словно пощечиной, которая на мгновение привела его в чувства. Он закрыл глаза, подставляя лицо легкому ветерку, который играл в его волосах, словно пытаясь рассеять туман в его голове, и почувствовал, как остатки алкогольного дурмана постепенно испаряются, уступая место тупой, ноющей головной боли и тяжелому, горькому осадку в душе. Слова Сэма – "Жизнь – она как блюз" – все еще эхом отдавались в его голове, словно лейтмотив его собственной судьбы, напоминая о том, что его личная мелодия далека от завершения, что ему предстоит сыграть еще много нот боли, одиночества и поиска, прежде чем он сможет найти свою гармонию, свой ритм, свою мелодию.

      Сев за руль своего верного "Форда", он почувствовал привычное успокоение, словно вернулся в старый, добрый дом, где все знакомо, предсказуемо и безопасно. Эта старая, потрепанная машина, с ее скрипучими дверями, которые он знал, как свои пять пальцев, с протертыми до дыр сиденьями, хранящими отпечаток его тела, и вечно подтекающим радиатором, который он ремонтировал уже бесчисленное количество раз, была для него больше, чем просто кусок металла на колесах. Она была его надежным другом, молчаливым собеседником, хранителем его секретов и невольным свидетелем всех его радостей и печалей. Она всегда была готова выслушать его истерики и приступы отчаяния, не перебивая и не осуждая, и отвезти туда, куда ему нужно, не задавая лишних вопросов.

      Шоссе 17, словно бесконечная серебристая лента, развернулось перед ним, уходя в даль, к голубым, тающим в утренней дымке, очертаниям гор на горизонте. Асфальт был гладким и ровным, словно зеркальная поверхность озера, отражающая бескрайнее небо. Роберт ехал медленно, без четкого плана, без заранее определенного маршрута, позволяя дороге вести его, как река несет по своему течению одинокую щепку. Он знал, что должен куда-то ехать, что-то делать, чтобы заполнить зияющую пустоту, которая образовалась в нем после расставания с Элис, но не мог понять, что именно. В его жизни, когда-то наполненной яркими, дерзкими мечтами, амбициозными планами и непоколебимыми надеждами, образовалась огромная, черная дыра, которая постепенно, но неумолимо поглощала все остальные чувства, оставляя после себя лишь горький, едкий привкус разочарования, безысходности и всепоглощающего одиночества. Он пытался заполнить эту пустоту работой, которая давно превратилась в рутину, алкоголем, который приносил лишь временное забвение, бессмысленными разговорами с случайными людьми, которые оставляли после себя лишь чувство еще большей пустоты. Но ничто не помогало. Пустота оставалась, зияя внутри черной, бездонной пропастью, грозя поглотить его целиком.

      Глава 7. Перекресток

      Шоссе 17, безжалостно прямое и однообразное, словно гигантская бетонная стрела, пронзало сердце Америки, неся Роберта все дальше и дальше от призраков