Шоссе 17. Юсиф Гасанов

их лентой и убрал под кровать. Он не знал, что делать дальше, как жить с этим новым пониманием. Он чувствовал себя потерянным и опустошенным. Он вышел из комнаты и спустился вниз, надеясь, что разговор с Лили поможет ему разложить все по полочкам.

      Внизу, в закусочной, было тихо и пустынно. Утренний час пик уже прошел, и Лили, оставшись одна, протирала стойку, напевая себе под нос какую-то мелодию. Заметив Роберта, она улыбнулась ему и спросила: "Что-то случилось?"

      Роберт сел за стойку и молча посмотрел на нее. Он не знал, с чего начать, как рассказать ей о том, что он только что пережил. Лили, видя его состояние, положила руку ему на плечо и сказала: "Расскажи мне. Что тебя так расстроило?"

      И Роберт рассказал. Он рассказал о письмах, о словах Элис, о ее страхах, о своей вине. Он говорил невнятно, сбивчиво, перескакивая с одной мысли на другую. Лили слушала его внимательно, не перебивая, ее взгляд был полн сочувствия и понимания.

      Когда он закончил, она сказала: "Роберт, ты не виноват. Вы оба были молоды, вы оба делали ошибки. Ты не мог знать, к чему приведет твоя работа, ты не мог предугадать будущее. Ты любил ее, и ты делал то, что считал нужным."

      "Но я предал ее," – сказал Роберт, голос его дрожал. – "Я предал нашу любовь."

      "Нет, Роберт," – сказала Лили, твердо глядя ему в глаза. – "Любовь нельзя предать. Любовь можно потерять, можно разрушить, но нельзя предать. Ты любил ее, и эта любовь всегда будет с тобой. Но это не значит, что ты не можешь любить снова. Это не значит, что ты не заслуживаешь счастья."