– Аня, виски принесите, пожалуйста, – я, наконец, решаюсь попросить.
Девчонка кивает кудрями и пропадает за матовой дверцей. Вторая за ней прошмыгивает тенью.
– Давайте не о делах. У нас все-таки семейный ужин, – папа смотрит на маму через стол, не поднимая головы, как будто опять исподлобья, но без реальной злобы.
Она хмыкает и пьет вино. Но, чуть не поперхнувшись, восклицает воодушевленно.
– Мм, Диша расскажи про свою девушку.
Все взгляды пересекаются на мне. Бля. Я же знал, что у мамы язык бескостный. Надо было Вовану сразу все рассказать. Сейчас подумает еще…
– Хм. Любопытно. Это мисс АСИ которая? – протягивает Вован и, склонив голову, смотрит на меня вопросительно. Помимо удивления там что-то очень острое, укор или обида.
– Мисс АСИ? – вытягивается в лице мама, уже поднеся бокал к губам, но не касаясь его.
– Нет, мисс АСИ – это другая, – я вынужденно отвечаю. Снова накатывает вина. – А это… дочка ректора…
– С двумя мутишь? – кладя один локоть на спинку кресла, усмехается брат. И меня оскорбляет эта усмешка.
Хочется возмутиться, но вместо этого бурчу, как маленький.
– Да не мучу я ни с кем.
При маме ему толком и не объяснить.
– А че так? – на лице Вована расстилается хлесткая ухмылка. – Парней пока не завели, и у тебя не встает?
Он смеется, без веселья. Каждый смешок отзывается во мне резью.
– Воша! – вскрикивает мама, и брат затихает.
Они смотрят друг другу в глаза несколько секунд. Мама часто дышит, поднимая россыпь бриллиантов вместе с грудью. Они красиво переливаются на свету. Вован вздыхает один раз глубоко и опускает взгляд. По щекам опять пробегают желваки. Папа только брови поднимает.
– Диша молодец, – говорит мама. – Живет дальше. И тебе, Воша, надо. У вас вся жизнь еще впереди.
– Да мам, не так все! – я смотрю на брата извинительно, но не могу поймать его взгляд. – Да я просто…
– Влюбился! И это замечательно, – мама озаряется улыбкой, а потом переводит воодушевленные глаза на брата и сразу меркнет. Только после вздоха продолжает. – Всякое бывает, но… Зачем тратить себя на старые обиды?
– Лучше как ты, постоянно глотать новые? – Вован поднимает лицо и ухмыляется, хотя больше похоже, что корчится от боли.
У мамы на открытой шее натягиваются жилки, видно, что она как раз хочет сглотнуть, но сама себе не дает.
В глазах, как в телевизоре, мелькают картинки воспоминаний. Я их вижу, эти сценки из своего детства: ругань, слезы, истерики, которые сменяются при каждом моргании. Веки ее дрожат. Мне становится обидно за маму. И за себя. И за брата.
– Тон смени,