Краем глаза замечаю, как Вован тоже на ней залип. Весь вожделеет, вот-вот слюнки потекут. И взгляд блестит маслом. Во мне сразу все рушится. Возбуждение скатывается обратно в пах, откуда и вылезло.
Девушка оборачивается решительно, но замирает, увидев нас. Карие глаза, подчеркнутые жирными стрелками, округляются. Щеки сильно румянятся. А губы сжимаются в линию.
– Здрасьте, Римма Семеновна, – охреневаю я.
– Володя? – она сглатывает собственное дыхание и лупит на брата, моргать забывая, а меня в упор не видит.
Вот это поворот.
Глава 2
Из глаз Вована все вожделение как ветром сдуло. Осталось только удивление.
– Римма? Привееет, – брат улыбается и простирает руки для объятий. – Сколько лет!
Она не двигается, даже чуть-чуть пятится и переводит на меня испуганный взгляд. Он цвета кленового сиропа. И ощущается таким же тягучим.
– Здравствуй, Дима, – с волнением произносит Римма Семеновна. Дыхание томное. Или это меня помутнение еще не отпустило.
Вован, не получив обнимашку, прокашливается и прячет руки за спину. Голову опускает, потому что краснеет. Нам всем троим неловко. У Риммы Семеновны смуглая кожа, поэтому румянец не виден, да и освещение подводит. Но по плечам, которыми она пожимает едва заметно, словно блузка туга, я понимаю, что ей стыдно.
– Давно не виделись, – продолжает брат. Голос набрал силы. Робость прошла. Он снова улыбается, бегая глазами по лицу Риммы Семеновны.
Хм. Любопытно. Кто они друг другу?
После Инны у Вована точно никого не было. А с Инной он вообще с первого курса встречался. В школе дружил сначала с Олей, потом – с Машей. Никакой Риммы я не помню. Если бы он кого-то безответно любил, я бы наверняка был в курсе. Но я не в курсе. А они так тушуются… Друзья бы так не тушевались точно. И тем более приятели. Может, Римме Семеновне просто стремно, что она здесь официанткой работает?
– Да. С самого выпускного, – она то бросает в брата смущенный взгляд, то снова бегает им по залу.
Вован почему-то каменеет. И мы все втроем молчим. Может быть, всего несколько секунд, но, по ощущениям, долго. Я невольно верчусь корпусом. Самому хочется деться куда-нибудь. Здесь, как назло, все пространство открыто. Все у всех на виду. Даже бармен за стойкой спрятан всего наполовину. И Даша, директор, уже за нами наблюдает.
– А вы как… здесь? – подаю голос, а то пауза затянулась. Только отчаянные глаза Риммы Семеновны заставляют меня постесняться собственного вопроса. Хотел разбавить,