– А что это тогда было? – папа переводит недоуменный взгляд с меня на Кирова и хмурится. – Неужели моя дочь тебе не мила?
– Мила, – по-пионерски отвечает тот, поднимая голову. Тут же тушуется и пожимает плечами. – Просто я ей… не очень.
Совсем болван?! Зачем признаваться в том, чего нет? Арх!
Папа довольно смеется. Беззвучно, но я слышу в пульсирующих ушах громкое «о-хо-хо».
– Пап, да врет он! – воплю на исходе. Хотелось бы еще ногой топнуть, но она болит.
– Брось, Яна, ты уже большая девочка, я все понимаю, – а говорит так, будто я маленькая и ничего не решаю, еще и отмахивается от меня рукой, типа не тявкай.
– Ничего ты не понимаешь, – цежу, как нашкодившая собачонка, которую в качестве наказания забили в угол.
Папа делает шаг вперед и протягивает Кирову ладонь, игнорируя мои отрицания.
– Афанасий Игнатьевич.
– Очень приятно, Дима. Киров. Учусь в вашей академии, на третьем курсе, – отвечает тот и пожимает ее.
– Полагаю, мистер АСИ не нуждается в представлении, – папа кладет руку на пояс, убирая пальто назад, и разводит другой в воздухе, как часто делает во время разговора с кем бы то ни было. Жест прицепился еще со времен преподавательской деятельности. – Признаться, Яна впервые меня знакомит со своим кавалером. Я польщен.
– Пап, никакой он не кавалер. И тем более не мой, – я сжимаю кулаки и стучу ими, только они ни обо что не ударяются. Смотрю папе в глаза. Пытаюсь его убедить. – Просто помог.
Киров опускает уголки рта разочарованно, как будто, правда, расстроился и переводит горящий взгляд с меня на папу и обратно, но молчит.
– Яна своенравная. Ты же понимаешь, девушку надо добиваться, – папа ему подмигивает и даже хлопает по плечу, как боевой товарищ. – Ты, вижу, славный малый. У тебя все получится.
Что?! Папа это говорит? Этому мажору на пафосе? Да что с ним?
У меня сердце так колотится от негодования, что я сейчас тысячи киловатт электричества произвожу. И все уходит в атмосферу просто так. А хочется эту энергию в кого-то направить. То ли в папу, то ли в Кирова. Второго совсем не жалко, и я перевожу на него злобный взгляд. А он свой быстро уводит, смотрит прямо, боится попасться.
– Яна, пригласи гостя с нами отобедать. У меня как раз есть часик. Познакомимся поближе, – папа кивает на подъезд с радушной улыбкой. Ведет себя как ни в чем не бывало. Будто давно этого Кирова знает, будто уже благословил нас на брак.
– Неет! – я возмущенно выдыхаю и кошусь на Кирова опять. Мне все-таки удается поймать его взглядом. Надеюсь, там много ярости. – Не надо его никуда приглашать. Найдет, где поесть.
Тот кивает покорно и смотрит на папу щенячьими глазами.
– Дочь, ты почему такая невежливая? Кажется, я тебя по-другому воспитывал, – папа вжимает бородатый подбородок в шею. Из-под него вылезает тонкий второй. На Кирова он глядит украдкой, с извинением, словно стыдится меня.
– Недовоспитал! – отрезаю и пропадаю в темноте подъезда. Невыносимо