Если мы хотим выяснить, что мы должны делать или чего должны избегать в виду опасного положения, примечательного в моральном плане и касающегося, возможно, всех нас, мы должны считаться с любой формой экспертизы, которая помогает нам как можно более точно учитывать неморальные факты. Сегодня мы должны, например, настоятельнее чем когда-либо принимать к сведению, какие масштабные экологические кризисы связаны с нашим потребительским поведением и нашими глобальными производственными цепочками, чтобы мы могли принимать соответствующие моральные, политические и социально-экономические меры. Больше или меньше ветроэнергетики нам нужно, чтобы как можно скорее достичь наших целей по климату, – играет решающую роль в вопросе о том, как много ветряков мы должны установить и где именно. В то же время мы должны учитывать и другие неморальные параметры, в равной мере затрагивающие окружающую среду (например, какие ураганы возникают в том или ином месте? как много леса мы можем выкорчевать ради ветряков, не разрушив тем самым зеленые легкие региона?), чтобы мы могли с помощью разумного сотрудничества науки, экономики, политики и гражданского населения уготовить своим уже живущим детям, а равно и еще не рожденным людям наилучшее возможное будущее.
Это притязание пошатнулось из-за вторжения постмодернистского произвола, который все еще пытается убедить нас в том, что в конечном счете вообще нет никакой объективной истины, никаких фактов, которые можно было бы вывести на свет с помощью соответствующих методов исследования, но всегда лишь сдобренные политикой мнения. Многие даже считают, что науку в конечном счете никак нельзя отделить от беспочвенной, политически мотивированной манипуляции общественным мнением, так что теперь, особенно в ведущих американских и британских университетах, распространено мнение, что университеты – это место разрешения конфликтов на основе политики идентичности.
В этом смысле постмодернистский социолог знания Бруно Латур утверждает на протяжении десятилетий, что существуют не факты (matters of fact), но лишь различные предметы беспокойства (matters of concern), которые изучают или производят в лабораториях. Говоря конкретно, он считает, что Рамзес II не мог умереть от туберкулеза, как это показали исследования, поскольку возбудитель туберкулеза стал известен лишь с XIX века [23]. Латур считает, что мы должны защищать окружающую среду не потому, что иначе мы подвергаем самих себя и других живых существ огромной опасности (что мы знаем благодаря естественным