Этот ценностный кризис усиливается кризисом коронавируса, который поразил не только наши тела, но и общество. Сперва он, конечно, имел позитивные эффекты. С марта 2020 года ощущалась новая солидарность, вызванная тем, что политика пришла к доселе невиданному моральному решению: чтобы спасти людей, сохранить систему здравоохранения и разорвать инфекционные цепи пандемии, была аннулирована неолиберальная предпосылка о том, что логика рынка является высшим общественным принципом. Тогда как куда более губительный климатический кризис так и не заставил нас пойти на радикальные экономические убытки дабы сделать морально правильное, новый коронавирус сразу же вставил палки в колеса глобальных производственных цепочек.
Поэтому уже по экономическим причинам ясно, что после кризиса мы не сможем действовать точно так же, как раньше. Но для этого нам нужна новая общественная модель, которая должна стоять на более стабильном фундаменте, чем проект чисто экономической глобализации. Ведь в условиях коронавируса она рассыпалась как карточный домик и, если учесть вместе финансовый кризис 2008 года и обозримые последствия кризиса коронавируса, может быть, даже принесла с 1990 года больше издержек, чем прибыли по сравнению с более устойчивой формой хозяйства [8]. Здесь речь идет не только о гигантских суммах, которые, например, должно было выделить германское государство, чтобы спасти банки и другие предприятия, но также и о сопутствующем ущербе от неконтролируемой рыночной логики, к которому не в последнюю очередь относится негативное влияние социальных медиа на ценностные представления либеральной демократии. Цифровизация, в частности, стремительное распространение интернета и проникновение смартфонов в нашу повседневность запустили борьбу за данные, шпионаж в интернете, целенаправленные манипуляции посредством техномонополий и кибератаки из России, Северной Кореи и Китая с целью дестабилизации либеральной мысли.
Каждый кризис наряду с рисками таит в себе и шанс для улучшения общественных отношений. Коронавирусный кризис ставит нас перед зеркалом: он показывает нам, кто мы, как мы ведем хозяйство, как мы думаем и чувствуем, и открывает тем самым пространство для позитивного человеческого преобразования. В идеальном случае оно ориентируется на моральное познание. Мы сможем улучшить общественные отношения, только если мы будем больше, нежели ранее, обращать внимание на то, что по моральным соображениям мы должны делать, а от чего – воздерживаться.
Распознать этически несостоятельные паттерны мысли и сформулировать предложения по их преодолению – это задача философии. Но философия не может взяться за нее в одиночку. Ей нужно взаимодействовать с естественными, техническими, гуманитарными, социальными науками и науками о жизни. При этом речь идет не только о чисто академическом вопросе, а вообще о том, кто мы есть как люди и кем мы хотим стать в будущем. Чтобы разработать эту форму самопознания и устойчивого «ви́дения блага», как назвал это американский философ Брайан Лейтер