«Не мог не знать. Он лишь оправдывает выбором своё безразличие», – Морен сделал выводы, но упрямо стоял на своём:
– Мы потеряем время. Ночь и так коротка. Лучше избежать боя.
Истлав задумался ненадолго и медленно кивнул.
– Твоя правда, – выдавил он с неохотой и повернул голову к остальным. – Дарий, возьми Неждана и Милана, пойдёте вдоль берега. А мы втроём отправимся через лес, держа реку в поле зрения. На открытой местности безопаснее, как только заметите, что лошади занервничали, – уходите в лес. Мы пойдём впереди и расчистим для вас дорогу. Если не справимся, выживший вернётся к вам и проложите другой путь. Так если и попадём в засаду, то не все разом, и кто-нибудь обязательно дойдёт до цветка.
– Я предлагал не это, – процедил Морен сквозь зубы, чувствуя, как его трясёт от злости.
– Но я решил так. От меня ни шагу. Идём.
Судя по лицам, никто не остался доволен озвученным планом, но, понурив головы, отряд разделился, и Истлав повёл Морена и Михея в чащу. Под лесным пологом вновь пришлось разжечь факелы. На сей раз почётная обязанность освещать дорогу и ехать впереди остальных выпала Михею. Ругаясь и чертыхаясь себе под нос, он далеко не с первого раза высек искру из огнива, а когда огонь занялся, игра колышущегося на ветру света превратила лес в пристанище теней.
Чёрные ветви деревьев словно множились, паучьими лапами растягиваясь по земле, и окутывали путников своей паутиной. Иногда от дуновения ветра листва отвечала шуршащим стоном, что словно волна растекался над головами. Пламя дрожало, и тени деревьев также приходили в движение, тянулись к всадникам, поглощая их силуэты на земле. Обман зрения, однако корни под ногами сливались с тёмным отражением на лесной подстилке и тропе, становясь практически неразличимыми. Конь Михея оступился, провалившись задним копытом в овраг, и того знатно подкинуло в седле. Он удержался, но разразился бурной бранью. Голос его эхом пронёсся меж деревьев, побуждая к ответу сов и спящее до того вороньё.
– Чёрт бы их побрал! – в сердцах воскликнул Михей, испугавшись, когда на его брань воем откликнулись волки. Их протяжная песнь звучала где-то вдали, но лесное эхо легко могло обмануть, сделав далёким близкое. – Мы ж сгинем в этом лесу!
– Не поминай чертей почём зря, – вспомнил Истлав старую присказку и тут же зачем-то пояснил: – Беду не кликай.
Река Тишья лежала по правую руку от них, и сквозь деревья порой пробивался отражённый от неё лунный лик, сверкающий, как россыпь звёзд морозной ночью. Только так и удавалось держаться направления, не заплутав во тьме и чащобе. Когда река пропадала из виду, Истлав приказывал взять правее и они разворачивали коней, лишь бы не потерять ориентир. Животные оставались удивительно спокойны. Воспитанные и выращенные в стенах Церкви под нужды Охотников, они с жеребячества приучались не бояться нечисти, но всё равно рядом с проклятыми их инстинкты должны будут взять верх. Морен всё вглядывался в реку, ожидая, когда та начнёт