как реальное событие
и тоска кругом, одна тоска,
давит как могильная доска,
мне не встать, не стать и не вздохнуть,
воздуху простого не вдохнуть
солнце чёрное сияет надо мной:
беспощадный, беспросветный зной,
и кругами ходит вороньё:
ложь и искажённое враньё
я в пустыне – некого винить,
жажду бесконечно можно пить,
время мается туда-сюда в петле,
миром правит Баба на метле…
горячая килька
горячая килька —
такого не бывает
и на губах не тает
её пахучий след
меня ты целуешь
и по карманам шаришь,
а я по телу шарю
тебе, honey, в ответ
и руки ломая,
в моих объятьях тая,
сама того не зная,
ты крутишь пируэт
горячая килька,
одесская милка,
да, вижу ты в любви —
непризнанный поэт
и губки дутые,
глаза разутые,
и на твои «да! да!»
мои «нет! нет!»
закрой глаза
закрой глаза
и скажи, что видишь:
алмазная слеза
и гроздья спелой вишни,
и губы в лепете
счастливого ребёнка,
и гуси-лебеди
над низенькой избёнкой
прошу тебя,
глаза свои закрой,
и память теребя:
я, может, там живой,
во снах твоих
ещё не рухнул дом,
и, может, не затих
я в светлом доме том
к концу
как краток жизни миг —
уже пора прощаться
с луною лодочкой
над тихим Тихим,
и со звездой,
горящей над Мохаве,
с Вселенной,
распахнувшейся в Негев,
с твоей улыбкой,
искоркой в глазах,
и с ароматом троицких лугов,
с бокалом «Соаве»,
с нежданною идеей
и прилетевшей
ниоткуда рифмой
мой Навигатор
мне Навигатор мой говорит:
– это не делай, туда не ходи,
место нечисто – его избегай,
плюнь незаметно и не замай
мой Навигатор ночью во сне
часто является, строгий, ко мне:
помнишь, как ты обижал имярек?
помнишь свой давний и тягостный грех?
он направлений мне не даёт:
в сторону, вверх или просто вперёд,
он – не указчик мне на пути,
он – лишь запрет при попытках идти
он мне не видим: всегда за спиной,
знаю лишь точно – всегда он со мной,
он не кричит, только шепчет, любя:
«действуй и бойся только себя»
поминальные щи
кислые, пустые, по-кержацки,
рядом с рюмкой – офицера цацки,
он погиб, Россию защищая,
в рисовых полях Индокитая
стопочкой блины, икра, сметана,
стопочкой