– Что, прям никто не ходит? Ни одного человека, машины, дерева? – поинтересовался.
– Именно.
– Точно, курорт, – согласился теперь я.
Замолчали. Очевидно, замаскированные символы сработали. Очень странно – ощущать близким себе человека, которого не то что не видел, но с которым даже никогда не разговаривал до этого момента. И еще – убежденность, что я нормален, до того робкая и несмелая, наконец обрела железобетонную крепость.
Молчание прервал коварный пылесос, подкравшийся и ткнувший меня упругим лбом по лодыжке. Я торопливо перепрыгнул через электронную прислугу и забежал на кухню.
– Вы поэтому и сбежали туда? И с работы ушли?
– Ну да! Я бывший военный. Ранение у меня старое – комиссовали еще три года назад. Давно хотел уйти, но неудобно было – вроде молодой, а уже пенсионер. Помню, пришел зачем-то в пенсионный, а меня охрана на входе не пускает – куда, мол, прешь, тут очередь для стариков! А тут такая хрень! Я и совместил приятное с полезным.
– Понятно. Я тоже вроде убежища нашел. Квартира на третьем этаже – никаких зданий, деревьев, тем более травы, как у вас, только птицы да дождь. Но пенсии мне по молодости не положено. Разве что если инвалидность оформят. Но это вряд ли. Я программист, у меня с работой полный порядок, – помолчал, добавил: – Вы как? Совсем никуда не выбираетесь?
– Почему? Уже считай больше года прошло – выветрилось все.
– Не понял! Что выветрилось?
– Как что?! – Петрович, похоже, удивился. – Это самое!
Я осторожно, боясь спугнуть, спросил:
– Так у вас, что, прошла вся эта хрень?
– Ну да. Где-то месяца три прям жесть была. А потом вроде потускнело. Знаешь, как будто просвечивать начало. Еще месяц – и вообще одни тени остались. А сейчас я уж прижился тут – не вернусь в город, хотя и не вижу ничего. Работу в поселке нашел – красота!
– Блин! У меня скоро год! Все по-прежнему.
– Да ладно! Присмотрись. Не просвечивает, что ли?
Я задумался. Вспомнились кроссовки, что желтели сквозь чужую мостовую. Было ли такое раньше? Вроде не помню. Неужели проходит?! Сердце екнуло.
– Ну, может быть. Немного, – ответил неуверенно.
Мой собеседник не сомневался:
– Не дрейфь! Пройдет, проверено! Главное, к врачам не ходи – они тебя живо оприходуют!
Я вздохнул:
– Уже.
– Чего «уже»?
– Оприходовали.
– Ну, ты… – он замолчал, потом поинтересовался: – И чего сказали?
– Псих. Чего они еще скажут?
– Так ты об этой инвалидности говорил?
– Ну да, – грустно вздохнул.
– Э-эх, парень! – голос звучал сочувственно. – Что же, у тебя никого нет? Родители,