В конце зала громыхнуло, звонко загремела металлом покатившаяся по плиточному полу железная труба, пара голосов принялась одновременно комментировать умственные и физические способности неведомого Сереги, мой собеседник отвлекся, наконец-то выбрался из призрачного стола, обретя ноги в потертых кроссовках, всмотрелся вдаль и быстро бросил:
– Если интересно, я телефон Петровича дам. Только он тогда же и уволился – что-то со здоровьем. Поговаривали всякое, но я потом с ним общался пару раз – брехня все! Пенсионерит, сидит на даче и в гробу видеть хотел эту работу.
Он всмотрелся в меня и неожиданно спросил:
– Ты вроде тоже по болезни свалил? Я слышал, шеф твой жаловался.
– Ага, – грустно согласился.
– А чего такое?
– Да так, офтальмология, – я всмотрелся в застывшее лицо охранника, пояснил: – Ну, там, с глазами проблема была.
– А-а, – он опять отвлекся, вслушиваясь в отдаленный бубнящий голос – видимо, того самого Сергея, потом в углу глухо стукнуло, хор мужских голосов объявил, как прекрасна жизнь и их благородный труд, а мой собеседник торопливо достал телефон. – Пиши давай. Пойду этих архаровцев выводить. Достали! Уже второй час тут караулю!
Я записал номер и спустя мгновение остался один.
Уходить не хотелось. Где-то тут, совсем рядом, неизвестная девушка, напуганная и растерянная, наверное, ищет сейчас помощь и защиту. В любой момент в зал с загадочным столом ворвется призрачная охрана, а меня-то и не будет. На ком им демонстрировать свою доблесть? И каково будет незнакомке, когда выяснится, что привидение в моем лице исчезло? Пусть это будет не охрана, а мудрый профессор с бородой и в очках – что она ему продемонстрирует? Пустой темный зал, весь в кроваво-красных отблесках? Нет, моя обязанность как джентльмена – оставаться, чтобы полностью оправдать своим присутствием незнакомку и ее бегство.
Странно, но в эти минуты, пока зал стучал и переговаривался деловитыми голосами, я забыл о своих проблемах. Чего теперь? Все, что могло случиться, – случилось. Я уже пострадал, меня уже несправедливо сочли больным – я знал, каково это. Больше всего в этот момент не хотел, чтобы, пусть и не в таком жестком виде, как у меня, что-то подобное случилось с ней. Казалось, хуже ничего нет, чем несправедливое обвинение!
Хлопнула дверь, чем-то громыхнули, еще хлопок, и повисла тишина.
Какая там тишина?! Тихо гудит вентиляция, взвизгивают приводы реактора, где-то в глубине зала что-то громко щелкает, пищит в такт несущимся строкам журнала индикатор. Лишь оглушительно молчит вязь красных лучей, рельефно очерченный ею металлический стол с забытым прибором на самом краю. Никого. Что делать? Ждать, пока охрана заинтересуется бездельничающим программистом?
Решил не испытывать судьбу. Все сложилось необыкновенно удачно. Более того, если я не буду пережимать, останется возможность сюда вернуться. Даже если меня разоблачат, с шефом можно хотя бы попытаться договориться. Ведь, похоже, что контора до сих пор поддерживает