– Это кровь Базула, князя, что восстал супротив Иштвана. Ей лет девятьсот уже! Кроме того, не кажется ли вам, что палаш не настолько редкий меч, чтобы подозревать одного меня? Мало в Москве музеев? А бывших кавалергардов мало?
– Значит, ты и про кавалергардов знаешь, – заметил я.
– Знаю. Они даже среди нашего маленького аристократического сообщества были.
– И много из них в городе на семи холмах? – спросил Йозеф.
– Один. Но с вашим профессионализмом в обвинении случайных людей вы его точно не поймаете. Почему этим делом вообще занимаетесь вы, а не сотрудники московского уголовного розыска?
– Кто это? Кого ты имеешь в виду? – Йозеф ещё раз стукнул по столу.
– Скажу, когда ответите на мой вопрос. Я на ваши вопросы охотно отвечаю. Почему меня мучаете вы, а не МУР?
– Сотрудники уголовного розыска не занимаются делами, связанными со смертью проклятых. Это наша работа, – пояснил я.
– Кроме того, Шариков сотрудничал с ВЧК, – добавил мой напарник.
– Правда? Почему ты мне об этом не сказал? – Я был удивлён вскрывшемуся факту не меньше, чем наш пленник.
– Потому что сам только недавно узнал. Шариков и правда был кротом. И в руководстве Особого отдела знали, куда примерно нас приведёт эта ниточка, – сказал Йозеф.
– И думали, что нас этот контрреволюционный клубок задушит. Ясно, – кивнул я.
– Так всё же, кто этот московский кавалергард? – Мой напарник вернулся к допросу.
– Морозов.
– Глава Синдиката? – Глаза Йозефа радостно расширились.
– Он самый.
– И какой у него был мотив? – спросил я, не доверяя возникновению нового подозреваемого.
– А вам нужен мотив? Меня вы, кажется, решили обвинить без мотива. – Козёл покачал головой.
– У тебя мотив как раз был, – сказал я. – Едва ли ты одобрял эксперименты Шарикова с заккумом, в чём бы они там ни заключались.
– Не одобрял, – подтвердил Матфей, – но и не препятствовал им. Да, то, что он хотел даровать проклятия простым смертным, является явным вмешательством в божий замысел. Но как я сказал во время твоего рассказа об Иштване, мы верим в то, что вскоре может прийти человек, который перевернёт устоявшийся порядок вещей. И уж я больше поверю в то, что это будет благоразумный интеллигент с его странным экспериментом, чем какой-нибудь неотёсанный смерд, решивший взять богом данную власть в свои грязные руки. Я настолько благоприятно относился к экспериментам этого доктора, что даже позволил ему взять плоды со священного дерева.
– Почему же они с Заречным тебя тогда так сильно боялись, что хотели скрыть свой эксперимент?
– От меня? Нет, быть не может. Мы как раз собирались об этом вчера поговорить. Все втроём. Они хотели меня о чём-то предупредить. Мне кажется, что это мне стоило бояться того разговора. Всё же, как сейчас выяснилось, Шариков был из ваших. Значит, он вас ко мне и привёл.
– Нас