– Выключи свет.
– Э, нет, так, главарь, не пойдёт! Ты нам обещал, между прочим, показать еще в прошлую среду ту карту, что чудом отда́л барыга-старый Толкач!
– Ладно, болтливый. Не зли. Я приду к вам примерно к обеду. Проследи за порядком на Станции и над душой не маячь, – нехотя выдал Кудряш, одеяло стянув, потянувшись, заспанный взгляд устремился на стол, ну и затем на часы. Стрелки бежали вперед, и главарь, о провод споткнувшись, чуть не ударился носом о половник вошедшей Лисы.
– Длинный, ну я же просил! – Кудряш закипел, точно чайник.
– А не надо свой праведный гнев срывать, вожак, на меня. Я, конечно, всё понимаю, ты здесь босс и начальник, но и я далеко не последняя в этом кругу шестерня! Одевайся, давай. И на завтрак, – сердито вздохнула Лисица. -Тебя ждет подгоревшая греча. Спасибо скажи Молчуну.
–Лиса, дай минуту покоя. Тишиной хочу насладиться, – Кудряш с недовольною миной отвернулся быстрее к окну. И чрез лабиринт занавесок, он увидел небес океан, как лазурь с чарующих фресок: могучий незлой великан. Он в своей бороде приютил тройку птиц: стрижей и грача. Лисий «цык» Кудряш проглотил, недовольно под нос фырча, а после взял с комода зеркала осколок. Взглянул. Себя в оцепеневшей глади встретил. После скривился.
– Мой покой был так недолог. Ну что ж, тебя, Кудряш, с двадцатилетием!
Достав из шкафа, он надел парадный свой костюм: белая кофта с воротом и брюки цвета хаки. Затем, выйдя из комнаты, направился на шум и чуть не стал свидетелем уже привычной драки. Парни играли в покер – Змеёныш мухлевал, и Длинный уловил сей жест орлиным взором.
–Ты думаешь, что я не видел, ЧТО ты доставал?!
–Да просто ты боишься уйти ни с чем. С позором! За тобой же наблюдает столько милых дам. Что там за проигрыш ты должен? Стать на день собакой? Полай же в голос «гав-гав-гав», как принято щенкам. У меня «каре». Готов давать мне лапу?
Длинный был кране зол, его пылали щёки, обескураженный Кудряш глядел на игроков. Змей, как всегда, оскалился, плывя в своем потоке.
– Я никогда не видела столь ярых дураков! – в толпе девиц раздался звонкий смешок Лисицы. Молчун довольно фыркнул:
– Я б не сказал точней.
–Не удивительно, Молчун, – сказала озорница. – Наверняка, ты выдал бы что-то поглупей.
Молчун вздохнул. По Станции вновь заструился смех. Спустя мгновение мальчишки возобновили споры. Молчун плюхнулся в кресло подальше ото всех: он не хотел быть частью этой собачьей своры. Кудряш пытливым взглядом всю банду оглядел, неловко прядь пригладил, как будто ждал чего-то. Но никто желания его не разглядел: у всех свои дела, у всех свои заботы.
«Конечно. Все забыли…» – в разум ворвалась мысль – навязчивая птица и с веточки вспорхнула, а после устремилась в голубую высь, и в этом тихом море, как камень, утонула. Обида затаилась в лазуревых глазах: не вырваться ей, бедной, из кле́ти ресниц.