– Отлично. После ваших занятий за вами заедет водитель.
Связь оборвалась, прежде чем я успела что-либо добавить. Казалось, утро было проклятием, но день вдруг резко начал играть новыми, пугающе яркими красками.
Теперь оставалось лишь отсчитать минуты до конца последнего урока – и шагнуть в неизвестность.
***
Пока мы ехали, я не могла не удивляться тем роскошным видам, которые мелькали за окном. Мы въехали в богатый район нашего штата, дома с высокими заборами и лужайками, утопающими в зелени, создавали впечатление недоступности, как будто за каждым углом скрывались секреты. Я чувствовала себя маленькой и не на своем месте среди этой роскоши. Остановившись у огромных ворот, водитель отдал приказ охране, и они бесшумно открыли их, пропуская нас внутрь. Водитель проводил меня до дома, и, едва мы остановились у двери, попрощался, оставив меня в одиночестве на пороге этого внезависимости.
Я вздохнула, собравшись с мыслями, и вышла из машины. Решив не стоять на месте, подошла к двери. Когда она открылась, я впервые встретила взгляд матери Брайна.
– Здравствуйте, я Агата Рикенс, учительница вашего сына, – сказала я, пытаясь быть максимально вежливой, но внутренне ощущая неуверенность, как будто невольно попала в чуждую среду.
– Стефани Кейн, – сдержанно ответила она, ее лицо было красивым, но с выражением, как будто оно скрывало слишком многое. Внешне она выглядела намного моложе своих лет, что меня удивило. Она почти не старше меня, а уже мать взрослого парня. Но что скрывается за этим образом? – подумала я.
Взгляд ее был внимателен, но поверхностен, как будто она не особо хотела узнать меня. Это казалось странным, особенно с учетом того, что я работала с ее сыном. Наверное, ей было все равно, как я себя представляю. Или, может, она просто устала от этого мира, окружавшего ее избыточной роскошью.
Мужчина рядом, по всей видимости, был ее мужем. Он сидел, уткнувшись в телефон, не обращая на меня никакого внимания.
– Джон Кейн, – сказал он, не поднимая глаз от экрана, словно я была чем-то второстепенным в этой картине. Его голос был холодным и равнодушным, будто разговор со мной был не более чем формальностью. Я не могла не заметить, как его внимание поглощало устройство в его руках, в то время как его семья словно исчезала на заднем плане.
Невероятно. Как можно быть столь отстраненным?
– Мы пойдем в комнату, заниматься уроками, – сказал Брайн, его голос неожиданно прервал мою мысль. Он был немного другим, чем его родители. Несмотря на все внешнее богатство и уверенность, он был искренним и прямо выражал свои мысли. Но, возможно, и в нем скрывались такие же недосказанности, как и в его семье.
Я наблюдала за этим маленьким театром. Отношения здесь были настолько скованы и холодны, что казалось, я стояла за пределами этого мира, пытаясь понять, как мне вписаться в их картину. Это была не просто семья, это был замкнутый мир, в котором было не место для никого лишнего. Но я решила продолжить, быть тем, кто добавит хоть какую-то искренность в этот сложный