Не раздумывая, я бросилась к свободной койке и закричала:
– Моя!
Захватив кусок территории, я огляделась в поисках провизии. Посмотрела на вазочки. Что за дела? Одни фрукты! Я посчитала. У одной из женщин в вазочке было на один апельсин больше.
Как раз в это время кто-то появился в дверях. Группа элегантно одетых женщин и мужчин со значками с эмблемами ЕС. Чурбан, потный малый в сером пиджаке и остальные стояли за их спинами, бледные и напряженные.
– It’s our basic, – объяснял потный малый в сером пиджаке. – Small but fair.
– Oh, no, – возразила чернокожая женщина в темно-синем костюме. – That’s nice, very nice!
– Yes, – вторил высокий светловолосый бородач. – Very well, very well.
Чернокожая женщина тепло улыбнулась мне. Я удивилась. Давно никто не проявлял ко мне хоть какой-то доброжелательности. Это был мой шанс. Возможно, последний. Если где и существует справедливость, так это в европейской колыбели цивилизации. Там я должна была искать понимания и помощи. Какой только народ на нас не нападал, никто не помогал нам, или помогал, но слишком поздно или недостаточно, все перевирали нашу историю или наши фамилии. Так что они были в долгу передо мной.
Я двинулась к двери, но на моем пути встала вазочка с лишним апельсином. Я хотела равнодушно пройти мимо нее. Хотела сделать вид, что не замечаю, что это меня не касается, не волнует. Но я не смогла. Было понятно, что если остался лишний апельсин, то его следует разделить на всех, но раз уж я хотела бороться за справедливость на международной арене, то должна была уметь бороться за справедливость и на местном уровне. Начать с малых, казалось бы, неважных вещей.
– Oh, she wants to say something, – произнесла чернокожая женщина в темно-синем костюме, указывая на меня.
– Let her speak, – с интересом добавил высокий светловолосый бородач.
Мне хотелось сказать что-то умное, громкое, чтобы тронуть их сердца, но вместо этого я просто схватила этот лишний апельсин и закричала:
– Ха! Мой!
В этот момент милые на первый взгляд женщины обнажили свою истинную алчную натуру. Набросились на меня как звери. Первой, словно леопард, прыгнула предыдущая обладательница сверхнормового апельсина. И тут все закрутилось. Остальные тоже перестали притворяться милыми и дружелюбными и присоединились к потасовке из-за одного несчастного апельсина. Началась настоящая драка.
– What are they doing? – удивился бородач.
– I don’t really know, – ответила испуганная негритянка. – But it seems like… they are fighting for food!
Вся группа иностранцев отступила от камеры с выражением смущения на лицах. Видимо, они не были должным образом подготовлены к столь значительным культурным различиям.
Подумаешь, немного потолкались, покричали, подергали волосы.
Как только Чурбану удалось нас усмирить, он, подобно библейскому царю, решил и нашу самую главную проблему. Он забрал у меня апельсин, вернее, то, что от него осталось. Таким образом произвел справедливый и очень простой раздел. Никто из нас ничего не получил.
Идеализм,