Босиком, чтобы не мочить спасительную, на предстоящем перевале, кожаную обувь и засучив выше колен штаны, я зашёл в поток. Холодная вода обожгла резкой болью разгоряченные ноги. Глубина доходила до середины икр, но захлёстывала порой до колена. Ступням было больно соскальзывать со скользких камней, заклинивая между другими, особенно страдали пальцы. У дна камней было не разглядеть и ступать приходилось вслепую. Камни были не устойчивы, крутились под ногой, а другие били по косточкам, несомые течением. Холодная вода сильно усиливала боль, причиняемую ударами камней. От получасовой этой «пытки» лицо искажалось гримасами, а рот «благочинно» матерился. Пока я штурмовал брод, успело выглянуть солнышко из-за пограничной гряды, оставленной мною позади. И, выбравшись на сухой берег, я присел, с непередаваемым удовольствием, на пригреве, а мои промывшиеся ноги радовались сухим и тёплым носкам и ботинкам. Чтобы их быстрее разогреть, я ускорил шаг, удовлетворённый преодолением единственной водной преграды в этот день. Согласно карте, больше подобных препятствий не просматривалось.
Впереди простирался необъятный ковёр густой и сочной травы, сквозь которую прорезалась утоптанная лошадьми узкая тропка, радуя возможностью лёгкой прогулки. Но радовался я недолго. Через несколько шагов мои вибрамы стали хлюпать по воде, которая сочилась со склона сквозь траву, омывая поперёк тропу. Вода, на удивление, была чистейшей, её можно было пить. Видимо, где-то на склоне, был выход грунтовых вод. Но я, напившись из Катуни по ходу движения, пока не жаждал пробовать эту, разогнавшись в своей гонке. Чтобы поберечь ботинки от намокания, я попробовал пройти выше тропы по склону. И, забираясь всё выше и выше, понял, что это был тщетный поиск суши, весь склон был «болотом», потому и трава была такой сочной. От досады за перспективу мёрзнуть в сырой обуви на ледниках, я разозлился на минуту. Но, изрядно выматерившись, тут же посмеялся над собой. Ишь, размечтался – сухеньким проскочить. Знать судьба такая! Все ж испытания даются по силе. Сам сюда пришёл, никто не звал… И, окончательно смирившись, я хлюпал дальше почти час, ещё надеясь, что не захлюпает внутри ботинок. Но носки всё-таки намокли.
Наконец, я вышел на сухой участок и, не останавливаясь, устремился к приближающемуся островку кедрового леса, предвидя там неминуемую встречу с бывшей группой. Переобуваться не было смысла, потому что носки лишь намокли, а замены шерстяным не было. Через полчаса я уже не чувствовал