Четыре часа она не закрывала рот и постоянно что-то рассказывала.
«Я начала вести дневник в шестнадцать лет и до сих пор веду. Я отражаю там все свои сексуальные фантазии. В погоне за новыми ощущениями я и попробовала легкие наркотики». Ну и так далее. Почти про всех своих любовников рассказала. Когда ее девственности лишили, как она в техникуме в групповушке участвовала. «Их было семь, а я с подружкой вдвоем» – и так далее, и тому подобное.
Надо было все на диктофон писать.
Доехали, в конце концов, нашли медицинское заведение. А это наркодиспансер. Туда вход по спецпропускам и то два раза в неделю.
Когда нельзя попасть через забор, включаются армянские терки. Вачик как-то там опять брата на воротах нашел. «Вах, брат, ты этого знаешь? Он двоюродный брат моей тети, которая была у нас на свадьбе с Ануш, ты что, забыл?»
В общем, я не знаю, что бы мы делали, если бы не этот кавказец, ставший очень добрым после пяти тысяч рублей, вложенных Вачиком в его мозолистую ладонь. Он нас по-тихому провел в административный корпус.
Но это было еще не все. Оксана не знала ни номера палаты, ни корпуса. Территория огромная – пара гектаров, и уже темнеет. Одни дурики ходят, закурить просят. Я только потом понял, что они не табак хотели.
В общем, нашли еще одного молодого кавказского санитара. Он журнал посмотрел, сказал, где наш «пассажир» обитает.
Ты, наверное, думаешь – зачем мы к нему поперлись без нотариуса? Но по закону нотариус в этом диспансере не может провести необходимую процедуру по установлению дееспособности.
Пока мы преодолевали диспансерский забор, Наталья на телефоне связи старые поднимала. У нас подружка одна в Сочи жила, потом второй раз замуж вышла и уехала в Краснодар. И как раз работает секретарем у нотариуса.
Наталья ее и так, и сяк уламывала. «Миленькая, дорогая, за любые деньги вези шефа в диспансер!».
И деньги сделали свое дело.
Продолжу. Пока мы Толяна искали, Наталья организовала нотариуса к воротам этого диспансера. Приходим – постель застелена, а Толика нет. У меня аж земля из-под ног чуть не ушла. Оказалось – педант аккуратный, чистюля, покурить отошел.
А мы этой дуре сразу: не уговоришь – хана тебе точно!
В общем, сцена: Толян по коридору ковыляет, а там запах, вонь и эти рожи психов. И Оксаночка наша со всего разбегу как на Толяна кинется! «Толечка, любимый, дорогой, живой! Люблю, хочу, не могу, твоя навеки…» – ну и так далее.
Десять минут лобзаний в коридоре и слез ведро. Вачик аж прослезился.
В общем, хорошо то, что хорошо кончается.
Согласие получили, не поверишь, прямо в машине, с печатью и на бланке. Только нотариус попросил день на регистрацию, типа не светить пока, но это уже детали, они тебе точно не интересны.
Толяна еле оцепили от Оксаны, он ее чуть в машине не взял. Сказали, завтра сделку проведем и привезем ее тебе, твоя навеки будет. Только Вачику