Павийская чертоза.
Именно сюда привела его Баркова и показала, что колода Висконти-Сфорца не просто картинки, а наполненный смыслами. Он раскрывает и показывает тот или иной символ в зависимости от ситуации и вопроса.
Макс задал Барковой перед отъездом в Италию такие вопросы:
«Почему картам можно верить?»
«Как связать их с историей?»
«Почему Таро выбрали именно меня?»
Общий посыл считывался, но хотелось понимать детали. Сейчас становилось все понятнее. Ведь должна была существовать какая-то точка входа, сигнал свыше, который однозначно говорит: «Да, Макс, с этого момента все по-другому. Ты кое-что познал, и теперь высшие силы к тебе расположены и приоткрывают ряд ответов на твои вопросы. Только пользуйся ими с умом. Цени это».
Макс никогда не рассматривал свою колоду Таро как элемент предсказания будущего. Она всего лишь подкрепляла интуицию, давала силы и уверенность для понимания истины, усиливала или охлаждала намерения. Сложно было научиться трактовать увиденное, надо было не только смотреть, но и чувствовать арканы. Их тепло или холод, магнетизм или отторжение, мягкость или бескомпромиссность. Человеку, которого этому специально не учили, приходится самому подбирать ключи, тестировать свои варианты и смотреть, что получается, а что нет. И самым важным помощником здесь была Баркова. Вот ее настроение он всегда чувствовал и понимал. С уголка ее губ он мог считать принятие или отторжение, от ее взгляда всегда шли тепло или холод, в осанке читался позитив или негатив. Жесты рук указывали на ту либо другую сторону, смотря как посмотреть, а набухание сосков чувствовалось через ткань кофты. Она была живая. И именно она подсказала, как идти по жизни дальше.
Максу на ум пришла картина «Аллея в Мидделхарнисе» Мейндерта Хоббемы.
По сути, обычная картина. Пейзаж с унылой сельской дорогой. Таких картин в галереях миллионы. Макс только после больницы начал понимать, что дорога, по которой уходят в даль невидимые герои, полна смыслов. Знаки и сюжеты с других картин тоже потихоньку начинали вырисовываться. Прежде это были обыденные, слишком простые и поэтому непонятные вещи. А вот сейчас – не просто дорога, а образ пути обычного человека, который двигается по жизни под постоянным надзором Бога
Дорога эта довольно скучна – она такова, какой является обычная жизнь обычного человека: в меру ровная, в меру глинистая, в меру вязкая, в меру проезжая. По этой дороге неспешно идет человек с собакой, проходя свой жизненный путь без суеты, с достоинством, трудолюбием и богобоязненностью.
Нормальный человек со здоровыми моральными настройками идет по дороге. А его сопровождают церковь с верой в Бога и подворье с отсылкой к мирным делам. И вот так всегда, человек идет между двумя мирами. Материальным и духовным, между суетой и молитвой. Невозделанный сад в левой части картины символизирует душу человека, над которой ему еще предстоит работать. И работа эта – с помощью церкви в глубине – будет плодотворна и радостна. Уверенности в этом придают и светлое небо над головой странника, и тянущиеся навстречу небесному своду ветви деревьев ольхи, напоминающие руки гигантских защитников, которые укроют крошечного человечка от любой угрозы.
Если посчитать деревья на переднем плане, то их будет шесть с одной стороны и шесть с другой – всего двенадцать. Будто двенадцать апостолов вот-вот вознесутся на небеса. Их покровительству и вверяет себя человек, двигаясь своим путем.
Автор «Аллеи в Мидделхарнисе» не забыл и про Иуду. Почти в любой галерее есть полотно с изображением Тайной вечери, последнего ужина Христа, и многие художники соревнуются в маскировании Иуды. Иногда получается удачно, и приходится простоять не один десяток минут перед картиной, чтобы угадать, где же тот прячется. Вот и здесь его удается увидеть не сразу. Хорошо, что от Макса не смогла ускользнуть тоненькая ольха справа, почти сливающаяся со своими собратьями, но все же отстоящая от них. Вот она, аллегория Иуды – вечная отстраненность белой вороны на фоне соплеменников.
Остальные элементы теперь без труда поддавались расшифровке.
Река – символ переменчивости.
Мост – метафора перехода между двумя мирами, мирским и духовным.
Дорога к мосту берет свое начало у воды, как духовный путь начинается с крещения.
Небо диктует волю Божью. Оно управляет путем, которым мы следуем.
А в небе неизменно светит путеводная звезда, указывающая верное направление.
Это полотно Хоббемы поглощает, втягивает в себя, словно воронка, гипнотизируя глубокой перспективой.
Макс мысленно представил себя на той самой дороге и понял, что оказался там помимо воли. Ощутив это, он стремительно унесся в сторону горизонта, разминувшись с человеком и его собакой.
Размышления о картине и о человеческом пути помогли скоротать время от Милана до Павии. Трасса