– Извините…
Мимо нас в кабинет проскочила девочка из младших классов. Постепенно класс наполнялся, и я начал догадываться о том, что оказался на внешкольных занятиях по рисованию.
– Такое ощущение, что ей, вообще, по барабану.
Таким образом, я подвел итог своим наблюдениям. Мне начинало казаться, что пребывание в этом людном месте Алису только утомляет.
– Трудно сказать, в том и сути терапии. В подходе лечения нужно подбирать лекарства, экспериментировать. Это, если вкратце, эксперимент, где одно может помочь, а другое не возыметь ни малейшего эффекта. Помогает ли ей эта имитация подростковой жизни? Мне хочется верить, что – да.
Занятие закончилось. Некоторые из детей начали подходить к преподавательнице с вопросами, а другие собирать свои вещи. Вера Львовна терпеливо ожидала момента, когда она сможет поговорить с учителем. Никогда бы и не подумал, что Вера Львовна способна на такую заинтересованность в больном.
– Привет…
Подошел к Алисе, которая сидела в полном одиночестве. Я не до конца понимал, по какой причине нахожусь здесь. Так бывает, что ты делаешь что-то, идешь куда-то на невидимом поводке и сам не понимаешь зачем, и от того чувствуешь себя подобно калеке в собственном теле, подобно тому, кто оказался не в то время и не в том месте, и ничего поделать с этим не можешь.
Наверное, я хотел ее понять.
Есть несколько философских дилемм, на которые человечество ищет ответы тысячелетиями, но в своих попытках лишь беспомощно гадает на мыслительной гуще.
В чем заключается смысл человеческой жизни?
Что нас ждет, после смерти?
Кто такая Алиса? – Мой личный экзистенциальный вопрос.
Жизнь и смерть – безликие и непознаваемые компаньоны, что поминутно рядом.
Алиса – она здесь, реальна и осязаема, но под каким углом на нее не смотри, не начинаешь понимать и крохой больше, а только осознаешь тщетность любых попыток.
Она взяла слабой рукой карандаш и сделала несколько корявых штрихов на холсте. Рисование давалось ей с трудом. И дело даже не в отсутствии у нее особого навыка, а скорее, в физической слабости.
Я подошел ближе, чтобы увидеть то, что она пыталась нарисовать. Несмотря на то, что выходило у нее из рук вон плохо, нетрудно было догадаться, что—
Она пытается нарисовать себя.
Что тут говорить?
Какие у меня шансы на то, чтобы узнать ее, если—
Она себя-то познать не способна.
Я не заметил, как сзади подкралась преподавательница по рисованию. Зажмурился и весь сжался, когда услышал ее звонкий голос у себя рядом с ухом:
– Прекрасно, Алиса, как же хорошо! У тебя заметный прогресс!
***
– Да, после школы.
В попытках сбросить с себя ярмо задумчивости, я протер глаза.
Мы с Аней мистическим образом оказались на балконе, стряхивая пепел в потоки ветра.
– Выглядишь