А затем… из-за ворот вышел силуэт.
Высокий, уверенный. Шёл прямо, не спеша, но с той самой походкой, которую не спутаешь – человек, привыкший к власти. Человек, которого не обсуждают за спиной, потому что боятся. Или уважают.
Ни звука. Только ветер прошелестел по крыше здания, зацепив край флага на стене. Тишина была почти физической – как давление на грудную клетку.
– Вольно! Но не расслабляться, у нас теперь новый порядок! – произнёс Майкл, взглядом предупреждая всех, кто решит начать ерничать.
Силуэт остановился у трибуны. Один из сопровождающих поднёс папку, другой – поднял микрофон. Но сам начальник пока молчал. Просто осматривал строй.
Глаза многих заключённых скользили по фигуре – кто-то ждал увидеть суровое лицо, кто-то – нового тирана, кто-то просто хотел понять, с кем теперь придётся иметь дело. Но лицо оставалось в тени. Панама, солнце в спину – всё скрывало детали.
Дэниел чувствовал, как с каждой секундой напряжение капля за каплей капает в грудную клетку. Он не мог оторвать взгляда. Что-то в этой фигуре было странным. Почти… неправильным.
Но он не знал – пока не знал, что именно.
Микрофон зашипел, и наступила еще более густая тишина. Все ждали. Кто-то затаил дыхание, кто-то сжал кулаки. Даже самые дерзкие зеки стояли, словно на параде.
А потом раздался голос. Женский.
Чёткий. Холодный. Низкий, с твёрдыми интонациями, будто каждое слово отмерено и заточено. Без намёка на мягкость – в этом голосе звучала дисциплина, контроль… и опыт.
– С сегодняшнего дня порядок в этом учреждении меняется. – Голос эхом прокатился по двору. – Я не собираюсь устраивать тут революцию. Я здесь, чтобы восстановить структуру, порядок и уважение. И если кому-то это не по вкусу – вы очень быстро поймёте, как глубоко ошибались.
Гул прошёл по строю, но никто не осмелился издать ни звука. Только глаза – расширенные, изумлённые, в которых теперь читался не только страх, но и шок.
Женщина. Начальник – женщина. Это переворачивало всё.
Дэниел поднял голову чуть выше. Он не мог поверить в то, что слышит. Что-то в этом голосе было настолько уверенным, будто она держала их всех в кулаке ещё до того, как вошла в эту тюрьму. Он не видел её лица – но уже понимал, что она не станет для них просто очередной фигурой в форме. Это – игрок. И возможно, гораздо опаснее, чем любой мужчина на её месте.
Как только женщина произнесла свою речь, в воздухе сразу повисли перешёптывания. Краем уха Дэниел услышал несколько фраз, пробежавших по строю:
– Слушай, это что, реально баба? – Ты видел её? Это шутка? – Неужели она одна нас будет разгонять?
Речь пошла, как всегда в таких случаях – быстро, негромко, но с нарастающим напряжением. Всё шло вразнобой. Смешанное удивление и недоумение. Кто-то пытался скрыть удивление, кто-то не сдерживал смех.
Но женщина на