– Но ведь тебя могли поймать! – Олег не верил своим ушам.
– Я ничем не рисковал. Просто время кончилось бы в полицейском участке, и я все равно вернулся бы в подвал.
– Но зачем так сложно? Можно ведь вернуться во время, когда Рембрандт только закончил картину и забрать ее, не рискуя!
Отец хитро подмигнул сыну:
– А сам-то не понимаешь?
– Во времена Рембрандта «Шторм на Галилейском море» еще не был никаким шедевром живописи, – тихо проговорила Мира, – стало быть, ничего не стоил. Если бы отец забрал его тогда, в наше время о нем бы никто даже не слышал.
– Браво! – старик поощрительно похлопал в ладоши и улыбнулся. – У времени есть свои законы. Если что-то изменить в прошлом, то изменится и настоящее. Нужно быть очень аккуратным. Закон кругов на воде, кинув камень в воду, нужно быть готовым к шторму на другой стороне океана.
– Что же поменялось, отец? – Олег пока решительно не понимал, почему именно сейчас их с Мирой посвящают в эту фантастическую, невообразимую еще вчера, историю.
– Две недели назад я перемещался в тысяча триста седьмой год. Это не было заказом, я хотел подержать в руках знаменитую Чашу Христа. Её перевозили в один из замков тамплиеров на западе Испании. В древность и средневековье перемещаться всегда было удовольствием! Люди там полны суеверий и богобоязненны! Мне хватало фокусов со световыми гранатами или вспышкой магния, дымовые армейские шашки тоже прекрасно подходили для того, чтобы человек, укрытый широким балахоном, смог сойти за Вельзевула, всадника Апокалипсиса или, на худой конец, Харона15. Для особо сложных случаев я имел с собой девятизарядный Глок16. Но в этот раз всё пошло не по плану. В самый неудачный момент у меня случился приступ. Проклятый камень в почке зашевелился, и меня скрутило так, что я уже попрощался с жизнью. Я гадал, что же скорее меня убьёт, дикая боль в пояснице или огромный крестоносец, занесший для удара меч. Меня спасло лишь одно – я знал имя их магистра. Я назвал его и наболтал им многое из того, что ждало рыцарей ордена в будущем. Меня заковали и бросили в темницу, дожидаться допроса и пыток, где и кончилось моё время. Я благополучно вернулся в свой уютный погреб, где мучился от боли еще несколько часов. Вот, – он засучил рукава рубашки, и Мира с Олегом увидели огромные синяки на его запястьях, – это память о кастильском магистре ордена Тамплиеров Родриго Янесе.
Старик затушил сигару о дно большой пепельницы и сделал глоток коньяка. Затем поправил ладонью бороду и продолжил:
– На этом мои злоключения не окончились. Спустя несколько дней, когда я почувствовал себя вполне здоровым, я вновь спустился туда… Только теперь камень светится красным светом и перемещение невозможно. – Берестов опустошенно откинулся на спинку стула.
– Погоди… Ты хочешь