Кирилл попытался медленно подняться, ощущая, как каждая мышца, каждая косточка будто бы протестуют против движения. Нужно было сперва сесть, отдохнуть немного и дать ноющим мышцам возможность прийти в себя. Он посидел так несколько секунд, потом, собрав волю в кулак, рывком поднялся на ноги. К счастью, ничего не сломано – в этом он до последнего сомневался после такой безумной карусели. Дрожащими пальцами Кирилл вытащил телефон и включил фонарик, осветив тусклым светом свое новое убежище.
Помещение оказалось несравнимо меньше той подсобки, в которой он был всего минуту назад. В любую сторону нельзя было сделать и нескольких шагов, не уткнувшись в стену. Стены здесь были обшиты грубыми, плохо обработанными досками, а вместо пола была сырая земля, влажная и прохладная. Потолок тоже был сколочен из досок, кое-как закреплённых внахлёст. Кирилл поднял голову: расстояние между макушкой и потолком едва позволяло поместить кулак. Это место напоминало какой-то погреб, для хранения картошки, было поразительно осознавать, что именно сюда его привел невероятный мистический «турникет».
Никаких дверей или проходов видно не было. Более того, в этой крохотной каморке не оказалось вообще ничего, кроме странной кучи, накрытой плотной чёрной тканью, расположенной в углу. Поскольку других предметов для исследования не имелось, Кирилл подошёл к загадочной куче и осторожно приподнял край ткани.
То, что он увидел, трудно было назвать каким-то определённым словом. Скорее всего, этот «предмет» напоминал своего рода необычную скульптуру, какой-нибудь странный образец современного искусства, причудливую инсталляцию безо всякого намёка на привычную эстетику. Подставка на нескольких ножках была частично металлической, частично деревянной, а поверх неё из железных полосок и трубок был сплетён замысловатый узор. Эти полоски выглядели так, будто их скручивали и сгибали наугад, создавая хаотичный «танец» металла.
В некоторых местах в эти металлические опоры были вмонтированы камни – одни крохотные, размером с ноготь, другие – довольно крупные, по величине напоминающие ёлочные игрушки. Они были не вставлены аккуратно, как в ювелирных изделиях, а, похоже, просто крепко зафиксированы – как будто их автор заботился лишь о том, чтобы они не выпали, а не о красоте композиции. Вся эта конструкция была дополнительно перетянута грубой бечёвкой, словно её создатель пытался не дать этой странной икебане из металла, дерева и камней рассыпаться на части.
Но особенно взгляд притягивал продолговатый фиолетовый кристалл, установившийся строго в центре всей композиции. Его грани были настолько безупречно ровными, что Кирилл на миг подумал,