Кириллу показалось, что он только что поставил рекорд на стометровке, добежав от входа до подсобки за считанные секунды. «А что, если Васька еще и запер дверь с той стороны?» – мелькнула в его голове безумная мысль, хотя, после уведенного, Кирилл уже ничему не удивился бы, однако надежда не оставляла его. Мальчик заставлял себя думать, что сегодня ему везет, если можно было так сказать, учитывая обстоятельства, в которых он оказался, в конце концов, дверь в спортзал оказалась открыта, что это, если не везение?
Итак, наступил момент истины, рука Кирилла легла на хлипкую металлическую ручку двери подсобного помещения. Холод металла будто дал ему крохотный заряд бодрости. Опуская ручку, мальчик успел бросить быстрый взгляд через плечо в сторону входной двери, ей оставалось жить считаные секунды, между дверью и проемом уже образовалась щель, через которую с зал попадал свет из коридора. Кирилл очень быстро проскользнул в подсобку, немедленно повернув защелку изнутри на два оборота и тут же проверил, достигнут ли был эффект, попробовал опустить ручку, все было в порядке, ручка перестала опускаться и замерла в горизонтальном положении.
В отличие от спортзала, куда еще проникал слабый вечерний свет, здесь царила абсолютная тьма, без единого лучика. Глазу не за что было зацепиться, и Кириллу пришлось положиться на остальные чувства. В нос ударил резкий запах сырости и плесени, будто эта комната годами стояла нетронутой. Ему показалось, что из глубины подсобки донеслось легкое шуршание, но разобрать что-то конкретное было почти невозможно. Из-за дверей слышались злые крики преследователей, их гнев лишь усиливал панику. Кирилл понимал: из этого помещения ведет только одна дверь, та самая, которую он запер. Теперь остается надеяться, что хулиганы не догадаются искать его здесь.
Бежать больше было некуда. Из этого тесного замкнутого пространства не было других дверей, кроме той, что он только что запер. Теперь Кирилл мог надеяться лишь на то, что его преследователи решат, будто он сбежал куда-то еще, и не станут ломиться в подсобку. В голове у мальчика промелькнула паническая мысль: единственное, что он способен сейчас сделать – попытаться зарыться под груду пыльных матов или спрятаться среди швабр и другого спортинвентаря. На мгновение он почувствовал отвращение к самой идее прижиматься к сырым потным элементам формы или возиться в грязных матах. Но инстинкт самосохранения тут же затоптал остатки брезгливости,