Рубеус сел, и заработал одобрительный кивок – нужно ему это одобрение.
– Вот так намного лучше, я помню, ты и раньше отличался сообразительностью… но это так, к слову. – Карл провел пальцем по стене. – Сырая, раствор слабый, еще лет триста-четыреста и начнутся серьезные проблемы, впрочем, нас с тобой они не касаются. Для начала меня интересует один весьма конкретный момент, а именно: ты все еще хочешь меня убить?
– Да.
– Это хорошо… это просто замечательно. – Карл, присев на край стола, рассмеялся. – Господи, кому сказать, что Хранитель Южных границ будет выискивать кого-то, кто ненавидит его в достаточной мере для того, чтобы не позволить убить другому… чушь. А ты как думаешь?
Никак. Не было мыслей. Когда Рубеус видел перед собой этого ублюдка, мысли исчезали напрочь, оставалась одна ненависть. И желание убить. Убить во что бы то ни стало.
– Вижу, не врешь. Хочешь шанс? Реальный, не такой как сейчас, когда у меня оружие, а ты на цепи. Настоящий шанс, настоящий поединок?
– А что взамен?
– О, деловой разговор. Похоже, ты умнеешь не по дням, а по часам. Взамен мне нужна твоя верность. Только до того момента, когда ты осмелишься бросить мне вызов. Когда – решать тебе. – Карл развел руками, показывая, что предложение сделано, а выбор – за Рубеусом. Странное предложение и странный выбор.
– Я даже готов тренировать тебя… спарринг, совсем как раньше. Ты ведь помнишь? Конечно, помнишь, это нельзя забыть. Я всегда отбираю тех, кто способен оценить прелести боя, кто не боится крови и не прячется за ханжескими мыслями о милосердии. Тебе ведь нравилось держать в руках настоящее оружие и выступать против того, кто по определению сильнее. Ты же скучаешь по этим поединкам, признайся.
– Чушь.
– Ну, как знаешь. Свое предложение я сформулировал. Ты соглашаешься пойти со мной…за мной, а взамен я позволю вызвать тебя еще раз, но теперь уж до финала, либо ты, либо я.
– А Коннован?
– А что Коннован? – Карл помрачнел. – Забудь. Скорее всего, она не вернется.
– Вернется. – Отчего-то Рубеус был совершенно уверен, что Коннован вернется, она осторожная и умная. А еще доверчивая и мечтательная, как ребенок. Она по сути и есть ребенок, который по его вине попал в очень неприятную ситуацию. Смертельно неприятную.
– Мой тебе совет, – Карл больше не улыбался, он был более чем серьезен, и это изрядно раздражало. – Относись к произошедшему проще. Сейчас она тебе дорога и это естественно, суть твоей привязанности – в связи, установившейся между вами в момент инициации, и нечего искать здесь возвышенные чувства.
– Заткнись.
– Сейчас я извиняю тебе грубость. Но только сейчас, в дальнейшем, будь добр, следи за тем, что говоришь. Итак, Коннован вероятнее всего, не вернется, но если я ошибаюсь, то, в первую очередь, искать она будет тебя, мне же не хотелось бы… разминуться.
– Поэтому