– Эй, ты… отступник.
Эта фраза выбивалась из ритуала, но Вальрик ответил:
– Да?
– Твой дружок, тот, который толстый… нынче преставился, пусть Господь спасет его душу.
– Аминь, – отозвался Вальрик, чувствуя, как холодеет от боли сердце. Морли, теперь еще и Морли. – А второй? Что Наремом?
– Понятия не имею, – огрызнулся стражник, – я тебе что, докладываться обязан? Просили передать, я и передал.
– Спасибо.
– Толку от твоего спасибо… хлопоты одни… ходи каждый день туды-сюды… было бы чего… – бормотание стихло, и дальше ритуал пошел по отработанной колее.
Есть не хотелось. Значит, Морли умер? Еще одна бесполезная смерть, в которой виноват он, Вальрик. И стоило идти, выживать, пробиваться, чтобы теперь на веки вечные застрять в чертовой камере, чтобы жрать мокрый, здорово попахивающий плесенью хлеб, запивая водой, и вспоминать о том, что было… давно… сто сорок три года и несколько месяцев назад. Не лучше было ли умереть вместе со всеми? Замок, атака, газ, взрыв… достойная смерть.
А он сгниет в подземелье, и какой-нибудь толстый, воняющий чесноком и пóтом стражник, отчаянно матерясь, вытащит тело наверх.
Позор.
Вальрик, чтобы хоть как-то отвлечься от мрачных мыслей принялся лепить из серого мякиша фигуру. Смысла в этом действии не было, да и мысли продолжали существовать, но как бы параллельно, не причиняя особого дискомфорта. Даже появилась возможность задавать вопросы, самого себя спрашивать о чем бы то ни было глупо, но больше в камере все равно никого.
Вот к примеру, как получилось так, что Серж не только выжил, но и умудрился стать Святым Князем? Кто-кто, а Вальрик точно знал, что со святостью у братца были проблемы, да и в чудеса он больше не верил, зато верил в технику. Да и как тут не поверишь, когда с тебя на твоих глазах снимают вещь, которую по определению невозможно снять без согласия на то хозяина.
Из хлебного мякиша удалось вылепить кривоногую лошадь.
Прибор, с помощью которого, Вальрика избавили от Аркана, внешне походил на обыкновенный металлический штырь, а на его вопрос, что это такое, один из сопровождающих снисходительно ответил:
– Техника.
Техника может все, а Вальрик, несостоявшийся князь Вашингтона, не может ничего. Даже толком помянуть хорошего человека, вода отдавала тиной. Водки бы…
На следующий день произошло событие, несколько выбивавшееся из общепринятого распорядка, – сам Святой князь снизошел до общения с презреннейшим из преступников. Это глашатай так объявил, а Вальрик