Я понятия не имела, сколько времени прошло. Я знала только, что мне нужно в туалет… очень-очень сильно. Руки онемели, зубы стучали, я, сидя на заднем сиденье, вся съежилась.
Кажется, прошла вечность, прежде чем дверца открылась. Я в удивлении подняла глаза и увидела маму, одетую в обтягивающее черное платье, со зловещей красной помадой на губах. Выражение ее лица было непроницаемым, и я не могла не почувствовать укол страха в глубине души, когда она смерила меня взглядом.
– Выходи, – прошипела она, и я с трудом выскользнула из машины на холодный ночной воздух.
Я не стала спрашивать, куда мы направляемся. Я давно поняла, что ей не нравятся такие вещи… Она ненавидела, когда я задаю ей вопросы.
Мама повела меня по тускло освещенной улице, я дрожала, все еще чувствуя холод, пробирающий до самых костей. Через пару минут мы подошли к шикарному ресторану с вывеской, на которой были выведены курсивом красивые буквы. Мама провела меня внутрь, и тяжелая дверь закрылась за нами с мягким стуком.
Оказавшись внутри, мама провела меня в туалет, а затем усадила на мягкую кожаную скамейку у входа, прежде чем снова исчезнуть, бросив через плечо строгий, предупреждающий взгляд, который так и кричал: не двигайся. Проходящие мимо люди бросали на меня косые взгляды, а я неловко ерзала на скамейке.
Я ненавидела, когда люди на меня смотрели.
Оглядевшись, я поняла, что в этом ресторане нет детей, кроме меня. Освещение было тусклым, отбрасывало длинные тени, которые танцевали на стенах, странная, незнакомая музыка тихо играла на заднем плане. Все взрослые были одеты в красивую одежду, держали в руках напитки и негромко вели беседы.
Я уставилась на свои потертые туфли. Мама пыталась придать им лучший вид с помощью перманентного маркера, но с ними мало что можно было сделать.
Мелькнула белокурая голова, и я увидела, как она – мама – смеется и улыбается мужчине, который, я могла поклясться, был на встрече этим утром. Что она делала?
Я никогда не видела ее такой… такой счастливой. Она никогда не была такой рядом со мной.
Минуты, казалось, длились вечно, и все это время я следила за матерью. Она осторожно взяла мужчину за руку и увела его от бара вглубь тускло освещенного ресторана. Мой живот урчал – я была очень голодна, и мне хотелось поскорее уйти отсюда… Что-то в этом месте заставляло мои нервы натягиваться струной.
Я продолжала ждать в мрачном углу, чувствуя себя забытым предметом мебели, и беспокойно оглядывалась по сторонам, надеясь, что мама скоро вернется.
Наконец, спустя вечность, они вышли оттуда, куда мама затащила мужчину ранее. Ее волосы растрепались, помада размазалась – красные мазки проступали на идеально напудренной коже.
Но меня напугала улыбка на ее лице. В ней было что-то тревожное, что-то, что заставляло меня нервничать. Хотя я не совсем понимала почему.
Мужчина наклонился, чтобы поцеловать ее, схватил за задницу, и