Я отгоняю мысли об отце и даю себе секунду помечтать о моряцкой жизни на каком-нибудь таком корабле. Как попаду в самые отдаленные уголки океана и, может, даже своими глазами увижу рыскающих в бездне свирепых созданий. Я слышала сказания о кракене, сиренах и призраках, что заманивают моряков и вырывают им когтями сердца…
Она так близко, эта мечта, буквально на кончиках пальцев. Вот только я знаю, что так разобью отцу сердце. И никакой богатый улов жену ему не вернет.
С Розвира редко кто уезжает. В сезон призыва, когда раз в десятилетие Арнхем ищет чемпиона, кто бы смог представить нашу нацию на Состязаниях и сразиться с чемпионами других наций с материка, кто-то то и дело отправляется в столицу, Хайборн, на отбор. Иногда они возвращаются, избитые, все в крови, и тогда передают грядущим поколениям истории, предостерегая их от участия. Иногда они вообще не возвращаются, и нас извещают об их гибели на отборочных состязаниях. Сезон призыва уже скоро, но на сей раз с Розвира никто не откликнется. Никто не хочет представлять нацию, которая пытается истребить нас.
Солнце скрывается за медленно ползущим облаком, и я уже сворачиваю обратно к скалам, как вдруг замечаю на песке чье-то тело.
Я встаю как вкопанная. Тело лежит на боку, и мокрая одежда облепляет изгиб позвоночника. Я тут же прихожу в себя и кидаюсь к нему. Пять шагов, десять, двенадцать, и вот я на месте, опускаюсь перед ним на колени. Кровь стучит в висках и вытесняет все вокруг, кроме этого тела, этого человека, в этот самый момент.
Это он.
Я узнаю его, едва дотронувшись до лица.
Узнаю, не успев даже перевернуть его на спину. Трос внутри натягивается до предела, так что меня бросает в дрожь. Я приподнимаю его за плечо, чтобы рассмотреть его лицо. Он лежит с закрытыми глазами. По лбу разметаны каштановые кудри, резко оттеняющие смертельную бледность лица. Губы приобрели безжизненно-синеватый оттенок. Я провожу рукой по его подбородку, и холод пробирает аж до запястья. Я настраиваю себя на возможность смерти. Этот выживший может умереть прямо на моих руках.
Я прижимаю ладони к его груди. Там еще сохранилось немного тепла, но сердце еле трепещет. Я склоняюсь над ним, как будто мы любовники, и ощущаю на лице слабое прерывистое дыхание. Руки сами тянутся к нему.