– Что вы делали в Париже?
– Что это – игра в двадцать вопросов? А что вы делали в Париже?
Алексио скрестил руки на груди, и в животе Сидони что-то сжалось, когда она увидела, как напряглись мускулы под шелковой рубашкой. Она сглотнула и снова посмотрела в его гипнотизирующие глаза.
– Вчера я был в Милане на свадьбе моего брата. Потом улетел в Париж, чтобы сесть на этот самолет и провести инспекцию по пути в Лондон.
– Вы не переживаете, что пропустите ваше совещание?
Алексио улыбнулся, и сердце Сидони подскочило.
– Меня подождут.
Конечно, кто откажется подождать такого мужчину?
– А теперь, – терпеливо произнес он, – вы расскажете мне, чем занимались в Париже?
– Я встречалась с юристом, чтобы разобраться с делами матери. Она скончалась несколько месяцев назад в Париже, где жила с моей тетей. Она родом оттуда и переехала обратно после смерти отца.
Алексио помрачнел.
– Это тяжело – потерять обоих родителей. Я тоже потерял мать пять месяцев назад.
– Мне жаль… Вы переживали, да?
Он скривил губы:
– Должен признаться, мы не были близки. Но да, это стало шоком.
Сидони хрипло призналась:
– Я любила маму, и она любила меня, но мы тоже не были особенно близки. Она была… поглощена собой. – Внезапно самолет пришел в движение, и, посмотрев в иллюминатор, Сидони автоматически схватилась за подлокотники кресла. – О боже, мы едем!
– Обычно именно это делает самолет, прежде чем оторваться от земли.
– Очень смешно, – пробормотала Сидони, забыв о разговоре и сражаясь с привычным страхом полета.
– Эй, вы в порядке? Выглядите ужасно.
– Нет, – выдавила она, зная, что побледнела, как смерть. Она закрыла глаза. – Я не в порядке, но приду в себя, если вы оставите меня в покое. Игнорируйте меня.
– Вы боитесь летать и летите в Дублин с пересадкой? Почему вы не выбрали прямой рейс? – Теперь в его голосе сквозило осуждение.
– Потому что, – с трудом выговорила Сидони, – так дешевле, да и билетов на прямые рейсы не было. А я спешила.
К горлу подступила знакомая тошнота, и она сжала зубы. Похолодев, Сидони пыталась не думать о плотном завтраке, на котором настояла тетя Жозефина. Теперь он тяжело ворочался в желудке.
Самолет разгонялся. Это всегда было мучительно для нее. А еще взлет. И посадка. А порой и сам полет – если возникала турбулентность.
– Что вас так пугает в самолете? – не унимался Алексио.
Сидони мечтала, чтобы он оставил ее в покое, однако ответила:
– Что? Я в тысячах метров над землей, защищенная лишь куском железа и фибростекла, или из чего там делают самолеты…
– В основном, из алюминия, хотя иногда применяются сплавы, а еще есть новые технологии. Мой брат занимается автомобилестроением, так что мы оба интересуемся новациями.
Сидони открыла один глаз и злобно покосилась на Алексио:
– Зачем вы говорите мне это?
– Потому