– Возвращаю книги, как и обещал, – сказал я, протягивая ей стопку.
Она взяла их автоматически, но тут же нахмурилась.
– Так вы всё-таки уезжаете? – её голос дрогнул. – Я думала, твоей сестре нравилось работать у моего папы.
– Нравилось. Но ей предложили другую работу, – ответил я, не вдаваясь в подробности.
Мария кивнула, стараясь не встречаться со мной взглядом.
– Ну, пиши мне. В конце концов, и на расстоянии можно поддерживать связь.
В её голосе звучала надежда. И мне искренне не хотелось её разочаровывать.
– Конечно. Мы будем на связи, как ещё? – соврал я.
Она не заметила лжи. Или просто не захотела замечать.
Я протянул ей рисунок – её портрет. Нарисовал его со скуки на уроке, наблюдая за ней.
– Спасибо огромное, – её глаза вспыхнули радостью, и она обняла меня.
Я не ответил на объятие. Просто развернулся и пошёл обратно к машине.
Мама смотрела перед собой, давая мне пространство.
А внутри меня билось только одно: на расстоянии отношения не удержать. Тем более что через пару суток у меня будет новое имя, новая одежда, новая причёска. Конечно, я не изменюсь до неузнаваемости, но люди редко замечают детали. Для них я стану тем, кем они захотят меня видеть.
И тем, кем я сам решу быть.
– Готов? – спросила мама, не отрывая взгляда от дороги.
– Как всегда.
Она кивнула и нажала на газ. Красная дубовая дверь осталась позади.
Мама включила радио. Меланхоличная песня Radiohead идеально ложилась на моё настроение.
Когда мы проезжали мимо озера, я бросил на него последний взгляд. Оно мерцало в лучах заката, будто прощалось со мной. А у кромки леса, в тени деревьев, стоял Бемби. Он смотрел прямо на нашу уезжающую машину. Я резко отвёл взгляд, перевёл его на сжатые кулаки. Глубоко вдохнул, выдохнул, медленно расслабляя пальцы.
Дорога тянулась вперёд, унося нас всё дальше от знакомого и привычного. За окном мелькали пустые поля, редкие деревья, а потом вдалеке появились огоньки придорожных кафе и заправок. Мы молчали, слушая музыку. Мама сосредоточенно вела машину, а я думал о том, что ждёт нас впереди.
За всю свою жизнь я не жил в городе с населением больше двадцати тысяч человек. И теперь не мог даже представить, какой кошмар ждёт меня в этих каменных джунглях. Вряд ли у меня там будет возможность выбраться на природу. Только асфальт, стекло и тысячи машин.
Я не понимал, почему этот переезд казался таким тяжёлым, почти невыносимым. Мы делали это год за годом, и я давно привык собирать вещи, оставлять жильё, прощаться с местами, к которым не успевал привязаться. Но сейчас меня трясло – как человека, переборщившего с кофеином.
Мама всё так же молчала, сосредоточенно глядя на дорогу. Казалось, ей не до разговоров.