Легко поднявшись, он шагнул в мою сторону. Убедившись, что бежать я не собираюсь, приблизился без всякой спешки. Отвесил небольшой поклон и заявил:
– Герман Камф, рад знакомству.
Я радостных чувств не испытывала, оттого продолжала таращиться на незнакомца и молчать. Немая сцена затягивалась, и ему это не нравилось. Чуть подавшись вперед, он попытался ухватить меня за руку. Желал ли он пожать ее или запечатлеть поцелуй – не знаю. Но с некоторых пор я не терпела, когда ко мне прикасались.
Резко отшатнулась и буркнула:
– Что вам здесь надо?
Незнакомец закатил ясно очи к потолку. Тряхнул густыми белокурыми кудрями, которые, сомнений нет, очень любили женщины. Как и чуть пухлые алые губы, и глаза синевы небесной.
Камф был красив и отлично это знал. Умело пользовался. Но считал вовсе не преимуществом, а нормой жизни. Ведь он заслуживал только самого лучшего. Во всем.
Он улыбнулся обаятельно, той самой улыбкой, что по силе была равна стреле купидона, и сказал:
– Давно мечтал увидеть ту самую Белль, сумевшую приручить самого Давида Строганова…
Его небесно-голубые глаза таили множество веселых смешинок, но было в них что-то еще. И это что-то не оставляло иллюзий о том, насколько опасен мой гость.
Минута в его обществе, и я уже не сомневалась, что с этой же очаровательной улыбкой, элегантно орудуя ножом и вилкой, он с удовольствием и смаком слопает любого, кто посмеет ему помешать.
– Теперь я понимаю, почему мой друг прятал свою прекрасную розу за семью замками…
Его болтовня меня раздражала. Но я старательно не подавала вида. Он проник в особняк как фокусник, и это явно лишь один из многих его талантов. Мне же не хватит сноровки даже для того, чтобы добежать до ближайших соседей.
– Давида нет. Сожалею.
– О чем?
Дурашливая улыбка показалась на его лице. Было не понять, издевается ли он надо мною или правда не понимает.
– О том, что вы не застали друга. И зря проделали свой путь.
– Разве я говорил, что хочу его видеть?
– Но…
Герман резко ухватил меня за подбородок. Склонился к моему лицу и прошептал:
– Я пришел к тебе. Познакомиться. А Давид… в этой истории для него нет больше места.
Он, конечно, почувствовал, как я задрожала. Но не пожелал придать этому значения. Так кошка дает возможность мышке уйти чуть дальше, чтобы веселее было играть.
– Еще увидимся, цветочек. А пока будь умницей.
Коснувшись моих губ быстрым наглым поцелуем, он резко отступил. Отвесил очередной поклон и, насвистывая веселый мотивчик, вышел через парадную дверь.
Я тут же бросилась включать охранную систему. Была бы поумнее, сделала бы это раньше. Но сдается мне, Германа подобным не остановить.
Утро началось прескверно – явился Буров. Хмурый и заметно уставший он рыкнул с порога:
– Какого черта ты к телефону не подходишь?
– У меня нет времени на болтовню.
– Это