УИЛЬЯМ (снисходительно). Я думаю, дорогой Сесил, что масштаб моей личности передадут не фотографии, а мои книги.
Оливия уходит. Сесил собирает аппаратуру.
УИЛЬЯМ (Сесилу). Я хотел у вас спросить, Сесил. Вы давно встречаетесь с Оливией?
СЕСИЛ. Нет, мы стали встречаться недавно.
УИЛЬЯМ. Послушайте совет писателя. Нет ничего проще, чем завести роман с хорошенькой женщиной. Но как потом дьявольски трудно бывает от нее отвязаться.
СЕСИЛ. Я приму к сведению, сэр. Я тоже хотел попросить у вас совета. Я начал писать дневник, ну и небольшие рассказы. Где мне брать материал для этого?
УИЛЬЯМ. Вот об этом поговорим вечером за ужином. Тем более там будет знаменитый английский писатель Герберт Уэллс. Думаю, что его советы вам будут тоже интересны.
СЕСИЛ. Хорошо, мистер Моэм. До вечера. (Уходит.)
Входит Герберт Уэллс. На нем модный льняной темно-коричневый пиджак, светло-коричневые брюки и желтая рубашка. Он явно живет в свое удовольствие.
Видно, что бремя лет он несет с легкостью.
ГЕРБЕРТ (улыбаясь). Могу я войти запросто или меня должен объявить дворецкий?
Уильям идет навстречу к нему, протягивая обе руки, но в последний момент опускает их.
УИЛЬЯМ. Прости, я не люблю, чтобы меня касались. Входи, конечно, без церемоний.
ГЕРБЕРТ. Да знаю, знаю твои комплексы. Переживу как-нибудь.
Оба садятся в кресла.
Ты какой-то запыхавшийся, дорогой Уилли.
УИЛЬЯМ. Да только что фотографировался. Это оказалось не так просто.
Как твои дела? Мы так и не поговорили после твоего приезда.
ГЕРБЕРТ. Мои дни состоят из бессобытийных событий. Я у тебя на отдыхе.
В основном размышляю. Не так давно закончил опыт автобиографии и пока ничего не пишу.
УИЛЬЯМ. Любые мысли полезны. Мой друг, ты столько всего написал, а после «Схемы истории» можешь вообще больше ничего не писать.
ГЕРБЕРТ Нет, я не могу не писать. Бог дал мне талант удачного слова, это дар, которому нельзя научиться. Производительность писателя должна быть такой, чтобы забросать читателя массой. Если уже не получается удержать его интерес качеством. (Встает и видит на книжной полке свои книги. Он проводит по ним пальцем.) Эти книги уже мертвецы. Они когда-то касались злободневных вопросов, а теперь, когда эти вопросы перестали быть злободневными, их невозможно читать. (Опять садится в кресло.) Я видел сегодня на вилле твоего брата Фредерика. Они с женой уезжали.
УИЛЬЯМ. Он гнусный тип, и мне с ним неприятно общаться.
ГЕРБЕРТ Ну, все-таки он твой старший брат. Надо находить компромиссы.
Входит Эрнест. Он катит на тележке хамон в виде целиковой свиной ноги. С нижней полки тележки он достает поднос с фруктами, сыром и инжиром и ставит на журнальный столик.
ЭРНЕСТ. Время обеда, сэр. Уже второй час.
УИЛЬЯМ. Спасибо, Эрнест, хамон я буду нарезать сам. Можете идти.
Эрнест